СМИ

Пропаганда была одним из самых эффективных и опасных видов оружия Второй мировой войны. Сам Йозеф Геббельс, начальник управления пропаганды НСДАП, утверждал, что ложь, повторенная тысячу раз, становится правдой. Он хорошо знал, что говорит. Не зря нацисты стали настоящими мастерами массовой коммуникации. Однако часто упускается из виду то, какое значение имела пропаганда в странах антигитлеровской коалиции, особенно в СССР. Согласно Конституции, в СССР существовала свобода печати при условии, что она «соответствует интересам трудящихся». Во время войны Иосиф Сталин, как дирижер, управлял целым оркестром репортеров. Они должны были находить фронтовиков, которые стали бы героическим примером для своих соотечественников.

СССР был конвейером для создания героев, многие из которых на самом деле являлись таковыми лишь на бумаге. Из всех бойцов, которые попадали на советский Олимп во время Второй мировой войны, наибольшее восхищение вызывали снайперы. По словам историка и исследователя Любови Виноградовой (автора книги «Ангелы мщения. Женщины-снайперы Великой Отечественной»), причина очевидна: в немецких рядах они сеяли страх и составляли элитную группу, дававшую поразительные результаты. Именно так бойцы, подобно знаменитому Василию Зайцеву, стяжали себе славу — благодаря личным подвигам и небольшой помощи сталинской пропаганды.

Василий Зайцев стал, пожалуй, самым известным героем, но было и много других, не попавших на первые полосы газет и скоро позабытых. Самой устрашающей, возможно, была история Людмилы Павличенко. Молодая студентка, изучавшая историю, и смертоносный снайпер, уничтоживший 309 противников (за ней быстро закрепилось прозвище «Леди Смерть»), стала настоящей звездой в СССР. Тем не менее, ее прошлое довольно туманно. В биографии допущены серьезные ошибки в датах, а во время визита за океан она отказалась продемонстрировать свои снайперские способности. Неоспоримым в ее биографии остается то, что Людмила стала по-настоящему знаменитой после того, как в 1942 году, во время обороны Севастополя, уничтожила вражеского снайпера.

«- А вы бы сами пришли на такую позицию?

— Наверное, пришла бы. Уж очень хорошее место. Прямо-таки мечта снайпера.

— Если это — мечта, то как вы сможете победить врага?

— Старым русским способом: хитростью, упрямством и терпением».

Вскоре под покровом темноты двое русских снайперов были конвоированы к выбранной ими позиции. Там Седых и Павличенко соорудили две траншеи (им помогали саперы). Первая траншея (80 сантиметров в глубину и 10 метров в длину) перед первой линией немецкой обороны. Вторая (соединенная с первой посредством коридора) была «широкой и глубокой». Над ней установили раздвижной металлический каркас, забросали его ветками и снегом. В довершение картины заготовили манекен на палке, наряженный в шинель и каску, с винтовкой, привязанной к его спине для пущей достоверности. Идея была проста: немец рано или поздно должен был подстрелить его и тем самым раскрыть свое местоположение.

Дуэль на мосту

Охота началась в тот же день. Было холодно, и Павличенко решила, что они будут вести наблюдение по очереди. Она была не уверена, что немецкий снайпер вернется на свою прежнюю позицию. «Я уже начала опасаться, не прикончили ли его наши где-нибудь в лесу, куда он отправился в поисках новой добычи», — писала она. Седых же уверял, что он покажется. Прошло два дня. «Я дремала, сидя на корточках и привалившись плечом к стенке окопа. […] Вдруг сержант коснулся пальцем моего плеча и потом показал на мост», — писала она. Это был сигнал. Она быстро достала из футляра бинокль и увидела, как вооруженный снайпер направился к металлическим обломкам моста. Было еще раннее утро, но все указывало на то, что скоро все решится.

23 января начиналось тихо. Как будто война затаилась. Или как будто Севастополь терпеливо ожидал развязки дуэли. Пути обратно не было. Сначала Седых покинул траншею и положил манекен на нейтральную полосу. Издали должно было показаться, будто советский часовой, покинув окоп, осматривает местность перед собой. Свистом Седых сообщил Павличенко о том, что выполнил свою задачу. «Клюнет ли немец на старинную уловку, применявшуюся еще на фронтах Первой мировой войны?» Он клюнул. Через несколько минут с моста послышался приглушенный выстрел, «точно кто-то ударил железным прутом по деревянной доске». Короткая вспышка выдала местоположение стрелка — нору, заваленную металлическими обломками.

«Наконец ты, сволочь фашистская, мне попался, а то больно зябко тут сидеть! В окуляр оптического прицела я увидела его голову. Фриц передернул затвор винтовки, подобрал гильзу, сунул ее в карман и выглянул из своего укрытия», — писала Павличенко. Настал ее момент. Перед выстрелом она вспомнила слова учителя: «Никогда не думай, что твой выстрел — последний, не любопытствуй зря!» Задержав дыхание, она плавно нажала на спусковой крючок. Пуля рассекла воздух. Если выстрел неудачный, Людмиле придется испытать на себе меткость своего врага. К счастью, немец упал. А следом за ним и ружье — трофейная винтовка Мосина (которая была захвачена, очевидно, после другой дуэли с русским снайпером). Людмила поняла, что это был не первый его поединок.

Поединок, описанный Павличенко, стал использоваться в советской пропаганде. Высшее командование послало к Людмиле толпу журналистов, чтобы те записали ее рассказ о дуэли. На самом деле Павличенко проводила и более удачные операции, но именно благодаря поединку на мосту она снискала себе славу. Она жаловалась в своих мемуарах, что журналисты все преувеличили. О Боммеле писали одни выдумки: «толстый, как жаба», убил 500 советских солдат и офицеров и несколько раз стрелял в Людмилу, пока та не смогла его убить. Все это выдумки, которые, к сожалению, все еще распространены в интернете. Самой известной на сегодняшний день является статья, написанная для газеты «За Родину!»:

«Так, не шелохнувшись, лежали они сутки. Утром, когда просветлело, Люда увидела, как, прячась за макет коряги, снайпер передвигается едва заметными толчками. Все ближе и ближе к ней. Она двинулась навстречу, держа винтовку перед собой, не отрывая глаз от оптического прицела. Секунда приобрела новую, почти бесконечную протяженность. Вдруг в прицел Люда уловила водянистые глаза, желтые волосы, тяжелую челюсть. Вражеский снайпер смотрел на нее, глаза их встретились. Напряженное лицо исказила гримаса, он понял — женщина! Мгновение решало жизнь — она спустила курок. На спасительную секунду Люда опередила врага».