СМИ

На административные репрессии общество не реагировало должным образом, теперь на очереди — уголовные, считают правозащитники. Правозащитная общественность вновь забила тревогу: на сей раз, поводом выступили два уголовных дела против гражданских активистов Анастасии Шевченко из Ростова-на-Дону и Вячеслава Егорова из Коломны. Умудренные опытом оппоненты власти серьезно опасаются, что мы присутствуем при начале новой волны политических репрессий, способных принести много горя. Имя Анастасии Шевченко, сторонницы Михаила Хороковского, сегодня на слуху — прежде всего из-за постигшей ее семью трагедии. Пока активистка находилась под домашним арестом, в больнице умерла ее 17-летняя дочь, инвалид первой группы, вынужденно проживавшая в интернате. Кстати, сегодня же Шевченко вновь оставлена под арестом по решению Ростовского областного суда. Участники пресс-конференции в «Росбалте» обратили внимание не на трагические подробности, а на более сухие правовые «крючки». Которые, впрочем, оказались не таким уж и сухими. «Анастасия Шевченко — член российского федерального совета общественного сетевого движения „Открытая Россия“, — отметила правозащитница и обозреватель „МБХ-Медиа“ Зоя Светова. — И вот, против нее впервые в России возбуждено дело по статье 284.1 УК РФ. За участие в деятельности организаций, которые признаны в стране нежелательными. 23 мая 2015 года был принят закон о нежелательных организациях. И тогда же в Уголовный кодекс была введена статья 284.1». Правозащитница процитировала судебные документы. «Шевченко, реализуя преступный умысел, направленный на участие в деятельности иностранной неправительственной организации, признанной нежелательной, осознавая преступный характер и общественную опасность своих действий… 27 сентября 2018 года приняла участие в мероприятии в Ульяновске, на котором озвучила основные направления деятельности общественного сетевого движения „Открытая Россия“ (Великобритания, 2018)». И далее: «Она проинструктировала участников совещания о необходимости внедрения в различные протестные группы под предлогом предоставления бесплатной юридической помощи, изготовления агитационных плакатов и важности ведения тематических аккаунтов в социальных сетях и участия в выборах». Что стоит за тяжеловатыми судебными фразами? Во-первых, как заметила Зоя Светова, никакой «британской» и вообще «иностранной» организации под названием «Открытая Россия» не существует, хотя такое движение и было когда-то в туманном Альбионе зарегистрировано. В настоящее время это движение — российское, зарегистрированное в РФ в 2016 году. А во-вторых, из текста явствует, что Шевченко участвовала в легальной политической деятельности и в разрешенных мероприятиях. Между тем женщине назначен самый строгий вид домашнего ареста: она не имеет право ни выходить из дома, ни даже вызвать по телефону врача (а у нее еще двое детей и пожилая мать в квартире). И грозит ей срок до шести лет: в данной связи Светова заметила, что шесть лет в нашей стране можно за убийство получить, если оно не отягощено и если повезет. Особое же внимание правозащитники пожелали обратить на то, что к Анастасии Шевченко применена «спящая статья». Такую характеристику употребил знаменитый правозащитник Лев Пономарев применительно сразу к двум статьям УК РФ. Одна из них — ст. 284.1, «осуществление деятельности организации, признанной на территории России нежелательной», применяется вообще впервые — до сих пор она четыре года бездействовала. Другая же «спящая статья» — 212.1, «неоднократное нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации или пикетирования», применена сейчас к гражданскому активисту из Коломны Вячеславу Егорову. Здесь предыстория несколько иная. Как рассказала правозащитница Алла Фролова, ст. 212.1 была внесена в Уголовный кодекс в конце 2014 года, и с тех пор ее пытались инкриминировать троим возмутителям тишины и спокойствия: Владимиру Ионову, Марку Гальперину и Ильдару Дадину. Однако, по ряду причин, даже в неприхотливых отечественных судах ст. 212.1 поддержки не нашла: осужден по ней был только Дадин, на три года, после чего он прославился разоблачением пыток и вышел на свободу, его приговор был отменен. А Конституционный суд РФ в феврале 2017 года дал специальные пояснения о том, что для привлечения к уголовной ответственности про ст. 212.1 обязательно наличие общественной опасности и злого умысла. Теперь эту статью пытаются вменить коломенцу Вячеславу Егорову, задержанному 13 декабря у здания Коломенского городского суда. Егоров протестует против строительства мусоросжигательного завода и расширения мусорного полигона в Коломенском районе и объединяет вокруг себя граждан. В суде во время его задержания рассматривалось дело против известного оппозиционера Дмитрия Гудкова (по административной статье). «Открывая дело на Вячеслава Егорова 25 января, управление Следственного комитета по Московской области делает публичный плевок в сторону Конституционного суда», — высказывает мнение Алла Фролова. «Егорова на словах обвинили в организации митинга у горсуда, — рассказала Фролова. — Из дела следует, что он перепостил пост Гудкова. 25 января они возбудили дело по ст. 212.1, затем, 1 февраля провели обыски по 15 адресам в Коломне у граждан, которые участвовали в согласованных мероприятиях. У 14 семей изъяли все, что можно: гаджеты, телефоны, детские планшеты». По общему мнению, которое высказали опытные правозащитники Лев Пономарев, Зоя Светова, Алла Фролова и Валерий Борщев, есть очень серьезные опасения, что пробуждение двух «спящих статей» знаменует собой подготовку новой волны политических репрессий. Сколь широкой и жестокой — остается только гадать, но правозащитники убеждены, что опасное веяние надо пытаться пресечь в зародыше. «На административные репрессии общество не реагировало должным образом, — посетовал Пономарев. — И они подготовили уголовные. Мы находимся „на старте“, но это еще можно остановить. Будем добиваться ликвидации неконституционных уголовных статей».