СМИ

Как-то Клим Чугункин в ответ на ультиматум лорда Керзона предложил судить товарищеским судом гражданина Вильгельма Гогенцоллерна. Примерно так выглядит последняя история с министром Павло Климкиным, предложившим посредством таблоида Bild Европейскому совету министров иностранных дел наложить европейские санкции на экс-канцлера Германии Герхарда Шредера.
«Кто вложил слова сии в эти уста? Герт Газен в наручниках! Какая фантастическая идея!», — написал один немецкий читатель в комментарии к новости. Правда, после состоявшегося Европейского совета Павло Климкин через Facebook разъяснил, что в Bild его неправильно поняли и непосредственно о санкциях речь не шла. По-видимому, Чугункину в прихожей враз объяснили, отчего Климкин сразу кинулся уточнять. Министра иностранных дел Украины в Брюсселе очевидным образом поставили на место: «Не говори дурь!».
Заявление Павло Климкина о необходимости санкционных мер в отношении Шредера вызвало известный резонанс в Германии и соседней Австрии. Пресс-секретарь Ангелы Меркель — Штеффен Зайбер уже на следующий день отреагировал на предложение Климкина в том смысле, что «правительство Германии и канцлер не видят причин для рассмотрения таких вещей». В итоге 19 марта Deutsche Welle вышла под заголовком «Германия отказалась вводить санкции против Шредера». Собственно, после всего возникает чисто теоретический вопрос, а могла ли Германия подобные санкции ввести, а потом через ЕС их еще и «забетонировать»?
А тем временем в Брюсселе Климкин вынужден был дальше оправдываться перед журналистами, что он де «не поднимал вопрос о санкциях против Шредера». Климкин, по его словам, лишь «подумал», что любой, кто помогает России, будь он лоббист российских государственных компаний, «представляют собой угрозу безопасности ЕС». «Поэтому ЕС должен реагировать». Но как «реагировать» и почему «должен», сам Климкин не знает, но думает на этот счет.
Позднее глава украинского МИД уточнил в интервью Deutsche Welle, что он, говоря о Шредере, вот что, оказывается, имел в виду: «Нет-нет-нет, я такого [о санкциях] не говорю. Но что я сказал — и это очень важно — это, что Евросоюз (как на национальном уровне, так и на уровне ЕС) должен что-то делать против таких лиц, потому что они продолжают продвигать российские проекты, которые поддерживаются российскими компаниями, находящимися под санкциями ЕС и используемыми для российского вмешательства в дела Европейского Союза». Вместо «санкций» появилось вот это —"что-то делать", которое в случае с «Климом Чугункиным» выглядит извечным русским вопросом «что делать?».
Что делать, что делать? Ну, например, совсем недавно в Киеве проблема решалась просто — публичным помещением проблемных лиц в мусорный бак. Почему бы подобное не повторить по отношению к Шредеру?
Климкин в отношении этого «что-то делать» неопределенно пояснил DW: «Так что по таким лоббистам, как Шредер, должно быть ясное понимание их роли и возможных перспектив. Речь не о том, чтобы завтра или послезавтра вводить санкции против них, давайте будем честны. Но в политическом плане я считаю, что такие люди, как Герхард Шредер, полностью потеряли всякое доверие. И в этом смысле должен быть политический настрой, направленный против них». Что такое «политический настрой» Климкин опять же не разъяснил. Но вот, например, в США, как известно, неофициально существует суд Линча и обычай «под настроение» обваливать в перьях собственных граждан, а потом их возить по городу в подобном виде. Прямая демократия, понимаешь ли.
Поэтому случай с предложением Климкина явно нуждается в нашем специальном разъяснении, поскольку украинский министр явственно демонстрирует, что «европейские ценности» остаются для него чем-то вроде «Феноменологии духа» для Клима Чугункина. И дело не в том, что пишущий эти строки как-то симпатизирует экс-канцлеру Германии, социал-демократу Шредеру. Речь должна идти о конкретном общественном порядке, обеспечиваемом либеральной демократией и общим согласием, в конкретном месте. О правилах.
Климкин предложил ввести санкции Евросоюза против гражданина Германии. Но дело в том, что наложение неких штрафных мер на гражданина Германии возможно только по суду. Тем более, что в случае с Европейским союзом совершенно невозможно наложение санкций неким административным решением надгосударственных органов на гражданина государства-члена Европейского союза. Санкция — это мера воздействия, применяемая к правонарушителю и влекущая для него неблагоприятные последствия. Правонарушение определяется по суду. А без суда санкции — это нарушение прав человека. А «права человека» — это больше, чем религия. Ну, и собственно меры санкций должны предусматриваться в соответствующем кодексе законов — например, в местном уголовном праве. А пока, собственно, что такое санкции? Функция неправового наказания. Как известно, война, по определению Клаузевица — это продолжение политики иными, насильственными средствами. Аналогичным образом то, что называют «санкциями» — это также продолжение политики, но ненасильственными средствами. Т. е. война и санкции по политическому воздействию стоят где-то рядом. А украинец Климкин предложил Евросоюзу разделиться и гвоздить по своим, тем более, что такие как Шредер — это «белые люди», и белее их не бывает. Применение отдельными государствами для обозначения односторонних принудительных мер понятия «санкции» лишь подразумевает презумпцию их законности, но исключает постановку вопроса о правомерности международно-правового применения. Подобные санкции, каких желает Климкин против Шредера, идут вне поля, как внутреннего, так и международного права.
Далее рассмотрим еще конкретику. Например, существующие европейские персональные санкции в отношении физических лиц России и Украины предусматривают запрет на въезд в ЕС и заморозку их активов в случае обнаружения в европейских банках. Заметим, что ни одна из подобных мер не может быть применена в отношении германского гражданина Шредера. Сначала судите — потом конфискуйте. И как там быть с Шенгеном? А с правом частной собственности? Чтобы ЕС смог наказать Шредера санкциями, эти санкции должны быть придуманы.
Конечно, в случае со Шредером — с его занятостью в правлении «Газпрома» возможно представить санкционную меру ЕС с запретом на любой вид трудовой деятельности граждан Евросоюза в фирмах с российской юрисдикцией. Но это будет санкция не персональная, конкретно против Шредера, а против всех занятых, среди которых есть и Шредер. Если такая санкция по принципу «против всех» будет принята, то Шредер вынужден будет ей либо подчиниться, либо уходить из юрисдикции Евросоюза.
Вопросом о том, каким образом Герхарду Шредеру до сих пор удавалось избежать санкций, задавалась и редакция американского издания Wall Street Journal. Но здесь ситуация в правовом аспекте выглядит совсем уж логично. США могут наложить персональные санкции на гражданина Германии. Почему бы и нет? Там более, что в публикации американского Wall Street Journal Шредер был назван «самым важным олигархом Путина».
Случай с предложением Климкина наказать Шредера санкциями демонстрирует известный, сложившийся после 2014 года политический шаблон. Сейчас часто, нужно или не нужно, к делу или нет, со стороны США, в первую очередь, а только потом и их европейских союзников раздаются угрозы санкций. Санкции стали своего рода палочкой-выручалочкой в конфликтах. Например, отравили в Солсбери Скрипалей — первая реакция: «Даешь санкции». В США уже столько «навалили» всякого рода санкций на «врагов Америки», что с ними уже трудно в полном объеме разбираться собственным законодателям и исполнительной власти. Например, аппарату Конгресса ко всяческим ключевым моментам приходится готовить для изучения проблемы законодателями обширные брошюры в сотню страниц по конкретным санкциям, например, против Ирана. Читают ли их законодатели? Чем больше санкций, тем несистематичней и хаотичней становится их применение. В Вашингтоне приходится дополнительно увеличивать аппарат специализированных отделов Министерства финансов.
Подтекст предложения Климкина очевиден. Это очередная непрямая атака на проект «Северный поток-2». Но в случае с лоббистом Шредером Павло Климкин не придумал самого простого решения — настолько не самостоятельна политическая мысль его евроориентированного рассудка в несуверенной стране. Ведь санкции на Шредера может, например, наложить сама Украина, если уж ее министру представляется вредной деятельность гражданина одной из стран ЕС. Без особого практического значения подобные символические санкции против Шредера могли бы иметь некоторый пропагандистский успех, став мерой общественного воздействия на него.
И если уж быть совсем последовательным, то Климкин вполне мог заранее предупредить действующих германских политиков о возможных персональных санкциях против них со стороны Украины в случае, если они будут содействовать осуществлению проекта «Северный поток-2». И было бы совсем оригинально, если бы «Клим Чугункин» положил под паровоз украинских санкций саму «маму» Меркель. Поясним здесь, что фактором карьеры Павло Климкина на стезе карьерной дипломатии стал продвигаемый им в свое время в Берлине собственный инфантильный образ. Образ «большого ребенка» у Климкина довершали привычка тыкать пальцем, всегда настороженный взгляд младенца, пытающегося осознать происходящее, но еще не умеющего фокусироваться на нужных вещах. Утверждается, что этим образом украинского посла Климкина в Берлине прониклась не имеющая детей Меркель. Она стала испытывать к Климкину материнские чувства. Утверждается, что именно Меркель по американской квоте продвинула своего «сына» Климкина на пост главы украинского МИДа после отставки куплетиста Дешицы.
Недоброжелатели и завистники в Киеве давно записали Климкина и в «москали», и в развратники, и в алкоголики, и в наркоманы, и, разумеется, в аутисты. О его несуразности судите сами. Например, по неофициальному опросу сотрудниц, который проводился в Facebook, Климкин назначен быть секс-символом украинского МИДа. Сейчас на своей заглавной странице в Facebook министр утверждает большими буквами на английском, будто «Крым кровоточит». Но недавно сам Климкин так «удачно» снова женился, что его новым тестем оказался отставной советско-украинский генерал, награжденный российской медалью 2014 года «За возвращение Крыма». А еще раньше Климкин и Чуркин «прославились» своим рукопожатием в ООН.
По словам Климкина, Пушкин — это «украинец». А кто тогда сам Климкин? На финише эпопеи с лишением гражданства Саакашвили объяснил, что Климкин — это этнический русский с российским гражданством. Убийственный довод от Михаила Николозовича: «Он, Климкин, по-украински говорит хуже меня».
В итоге можно констатировать, что предложение Климкина наложить санкции ЕС на гражданина Германии экс-канцлера Шредера стало еще одним доказательством диагноза инфантилизма и аутизма украинского министра иностранных дел. В этом плане ему и дальше, по-видимому, предстоит думать насчет того, «что делать».
Дмитрий Семушин