СМИ

Портал mignews.com опубликовал аналитическую статью публициста Иры Коган под заголовком «Кого напугали секретные материалы?».
Когда утром в понедельник премьер Нетанияху созвал срочное заседание военно-политического кабинета и пообещал вечером обратиться к нации, Израиль замер в тревожном ожидании. Но оказалось, что речь всего лишь о секретном архиве ядерной программы Ирана, которая, как доказала наша разведка, никогда не прекращалась. «Всего лишь» — потому что для израильтян это не новость. Не случайно большую часть своего выступления Нетанияху говорил по-английски. Его слова были адресованы слушателям на Западе (и отчасти на Востоке). Нам же, соотечественникам и современникам великого Мосада, оставалось только гордиться блестящей операцией.
Для кого конкретно прозвучали разоблачения 30 апреля? Для президента Трампа, который уже был готов выйти из соглашения с Тегераном, но в последний момент засомневался? Для европейских лидеров, с их попытками уговорить Трампа не торопиться? Для России и Китая — главных сторонников сделки? Или для самого Ирана — чтобы заставить аятолл покаяться и попросить прощения за ложь?
Несомненно, израильские разоблачения были приурочены к предстоящему решению Трампа о выходе или невыходе из иранской сделки и согласованы с американской стороной. Не случайно выступление Нетанияху состоялось после встречи с новым госсекретарем США Майком Помпео.
Президент США тут же откликнулся на сенсационное сообщение, назвав иранскую ситуацию неприемлемой, а свое беспокойство по ее поводу — еще более обоснованными. Однако трудно сказать, развеяли ли данные Мосада собственные сомнения Трампа или они помогли укрепить его позицию в дискуссии с европейскими политиками.
Как известно, и президент Франции Эммануэль Макрон, и канцлер Германии Ангела Меркель, и премьер-министр Великобритании Тереза Мэй пытаются уговорить Белый дом не отказываться от «Совместного всеобъемлющего плана действий» — так официально называется соглашение с Ираном, подписанное в 2015 году.
Макрон недавно признал, что переубедить Трампа ему не удалось. Однако есть предположение, что западные лидеры все же договорились в кулуарах не разрывать договор, а внести в него изменения.
Президент Трамп всегда был согласен с тем, что соглашение больше выгодно Ирану, чем Западу и лишь слегка тормозит его движение к обретению смертоносного оружия. Но если рассматривать конкретно, чего хочет президент от Конгресса, то это несколько поправок в законы, которые позволят быстрее вводить новые санкции и возвращать отмененные. Расширение доступа инспекторов МАГАТЭ, запрет на некоторые виды деятельности в рамках ядерной программы и т. п. — это всего лишь слова. Их за это время было произнесено и написано в разы больше, чем документов, представленных израильской разведкой, но сами по себе они ничего не меняют. Слова о выходе из ядерного соглашения Трамп повторяет с первого дня своей каденции, но отмена санкций продолжает действовать.
Но даже если это случится, Иран понесет минимальные потери, поскольку финансовых и торговых отношений между ним и США почти нет. А вот убедить присоединиться к этому шагу Европу будет намного труднее. В ЕС крайне неохотно отказываются от шагов, подходящих под категорию «миротворческих». Реагировать на израильскую информацию там будут медленно и недоверчиво. Единственное, что может стать здесь решающим фактором, — нежелание еще больше портить отношения с США. Главная причина спокойствия Старого света — даже если иранская атомная бомба существует, Европе она не грозит.
Так же смотрят на дело и из Кремля, поэтому намек Нетанияху, что иранская ракета с ядерной боеголовкой способна долететь до Москвы, вряд ли подействует на Путина. Это предположение — чисто гипотетическое (и в самом деле: зачем Ирану стрелять по Москве, когда есть Израиль?), так что Россия будет исходить из своих стратегических интересов, а они состоят в том, чтобы сохранять сотрудничество с Ираном и идеологически противостоять Штатам. Новая встреча Нетанияху и Путина, вероятно, обеспечит Израилю «зеленый свет» для ударов по иранским объектам в Сирии (Москве нет смысла их защищать), но не более того. Что касается еще одного участника сделки — Китая, то он умудрялся торговать с Ираном даже в период санкций.
Израиль никогда не верил в благие намерения аятолл и постарался доказать, что они «лгали, лгут и будут лгать». Но не исключено, что эти доказательства будут использованы лишь для получения от Тегерана новых заверений, что обогащение урана в стране не ведется. Слово Нетанияху против слова Роухани — именно так это будет выглядеть на политической арене, поскольку большая политика не утруждает себя расшифровкой разведданных. Отношение миру к документам, добытым Мосадом, все равно будет строиться по принципу «верю — не верю». 55 тысячи файлов мало, чтобы потрясти мир и заставить его задуматься. (mignews.com)
Портал 9tv.co.il опубликовал аналитическую статью Мартина Шермана, основателя и исполнительного директора Израильского института стратегических исследований, в переводе Александра Непомнящего, под заголовком «Цена сдерживания».
Цена сдерживания
В ближайшее время лидерам Израиля предстоит совершить непростой выбор: разгромить врага, пока это еще возможно, или продолжить сдерживать его до тех пор, пока это уже не перестанет быть более возможным.
Оставаться в мире, когда следует идти на войну, как правило, очень опасно… Лучше атаковать и разгромить, чтобы в будущем иметь возможность жить благополучно. Фукидид (около 460–395 г. до н.э.)
Ни одно правительство, считая войну неизбежной, даже если оно совсем в ней не заинтересовано, не должно быть настолько глупым, чтобы дожидаться момента, который будет наиболее удобен для противника. Отто фон Бисмарк (1815–1890)
Возможно, риски, в которые мы неумолимо втягиваемся теперь, могли бы никогда не возникнуть. Но мир, парламенты и общественное мнение не хотели ничего слышать. Когда ситуация еще была управляемой, ею пренебрегли, теперь же, когда она полностью вышла из-под контроля, слишком поздно применять средства, которые тогда могли все исправить. Уинстон Черчилль (1874–1965), Палата общин, 2 мая 1935 года
В последнее время представители высшего армейского руководства уже не раз публично предупреждали о том, что вероятность войны на северной границе Израиля в 2018 году значительно возросла. Реальность военной угрозы ставит перед Израилем непростую дилемму.
Сто тысяч ракет лишь для похвальбы?
С конца Ливанской войны 2006 года, плохо проведенной и еще того хуже законченной правительством Ольмерта, арсенал «Хизбаллы» — иранского террористического вассала — возрос экспоненциально, как по количеству, так и по качеству вооружения. По некоторым оценкам, он теперь в десять раз превышает тот, что был накануне войны, и кроме того, стал значительно более точным и обладающим гораздо большей разрушительной силой.
Ни один из тех, кто хоть немного знаком с безжалостным характером этой организации — ее кровавым прошлым и ужасающими заявлениями о будущих намерениях, — не питает иллюзий о том, что более ста тысяч ракет накоплены ими лишь для бахвальства. А потому в Израиле вынуждены исходить из того, что рано или поздно попытка использовать все эти ракеты против Израиля — его гражданских объектов и населенных пунктов — обязательно будет осуществлена. Более того, любая политика, исключающая подобную возможность, как неправдоподобную, стала бы крайне безответственной.
Как указывают израильские военные источники, вероятность этого зловещего сценария возросла вследствие нескольких факторов, контроля над которыми у Израиля, по сути, не было.
Один из них связан с тем, что сирийская гражданская война, в которую «Хизбалла» была вовлечена, поддерживая своего союзника Башара Асада, теперь, похоже, восстановившего контроль над большей частью страны, постепенно пошла на убыль. Сложившаяся ситуация позволила боевикам «Хизбаллы» сократить участие в боевых действиях на территории Сирии, вновь направляя свое внимание на юг — в сторону «ненавистного сионистского образования». Другим фактором стали все более откровенные усилия Ирана установить постоянное военное присутствие как в Сирии, так и в Ливане, в том числе развернув в этих двух вассальных государствах свои войска и наладив производство оружия, таким образом завершая создание шиитского полумесяца — подконтрольной территории, простирающейся от Ирана до побережья Средиземного моря.
Кто решает — когда?
Понимая то, что «Хизбалла», подстегиваемая своим патроном, все глубже укореняющимся в регионе, в конечном счете решится использовать весь имеющийся в ее распоряжении огромный арсенал, следует задать неизбежный вопрос: стоит ли Израилю позволять своим смертельным врагам выбирать время, место и обстоятельства для столь опасной атаки? Скажем больше, может ли Израиль позволить себе оставить этот выбор за «Хизбаллой»?
Чтобы осознать последствия предоставления «Хизбалле» возможности нанести крупномасштабный первый удар, необходимо ясно понимать, что организация представляет собой гораздо более серьезную угрозу, чем раньше. Это уже не террористическая группировка, способная вести лишь асимметричную войну, как это было в прошлом. Опубликованное в июле 2017 года исследование, проведенное институтом по изучению вопросов национальной безопасности при Тель-авивском университете, предупреждает: «…вооружения, накопленные Ираном и „Хизбаллой“ в Сирии, равно как и производство высококачественного оружия в Ливане, знаменуют начало совершенно новой ситуации,… которую следует рассматривать, как попытку Ирана и „Хизбаллы“ создать стратегический паритет с Израилем, или даже более того — возможность нанесения серьезного ущерба жизненно важным военным и гражданским инфраструктурам в Израиле».
Иначе говоря, теперь «Хизбалла» стала для Израиля стратегической угрозой, и, хотя сама по себе эта организация по-прежнему не в состоянии вторгнуться и захватить крупные территории, она более чем способна нанести огромный ущерб гражданскому населению Израиля и его стратегической инфраструктуре.
«Беспрецедентная угроза инфраструктурам …»
Количество и одновременно значительно более высокая точность нынешнего оружия «Хизбаллы» по сравнению с 2006 годом могут стать почти непреодолимым вызовом израильским системам противоракетной обороны. В следующем столкновении будет не только запущено гораздо большее число ракет, но и куда меньше их полетит мимо цели. А потому, чтобы не допустить ущерба и потерь, их уже нельзя будет оставить без попытки перехвата…
Вот на что указывает уже упомянутое исследование: «угроза, которую несет в себе даже небольшое количество точных ракет, способных прорвать израильскую оборону и нанести удар по критическим инфраструктурам вроде электростанций, может оказаться беспрецедентной. Схожая картина наблюдается и в отношении других критических инфраструктур: распределения электрической энергии, добычи газа, опреснения морской воды (всего лишь пять объектов обеспечивают около половины питьевой воды Израиля). И есть еще много подобных примеров, как в военной, так и в гражданской сфере».
Как отмечают авторы, бывший министр израильского правительства Гидеон Саар и опытный ветеран израильских ВВС Рон Тира, «Израиль исключительно уязвим для высокоточного оружия, поскольку, с одной стороны, это передовое западное государство, зависящее от современных технологий, с другой же — небольшая страна с высочайшей концентрацией инфраструктур и крайне ограниченными резервами».
Последствия сопутствующих жертв среди гражданского населения, ущерб жизненно важным службам и социально-экономической рутине, а также последующее разрушительное воздействие на общественный моральный дух такого нападения трудно переоценить. По сути дела, речь идет о далеко идущих и необратимых последствиях крайне опасных для национальной стойкости, которые необходимо предотвратить, буквально, любой ценой.
Деградация сдерживающего фактора?
Более того, в случае внезапной атаки высокоточными ракетами основных баз израильских ВВС, даже если сами самолеты в итоге останутся неповрежденными, ущерб, нанесенный взлетно-посадочным полосам и другим инфраструктурам, выведет их из строя и, по меньшей мере, значительно сократит возможности израильского ответного удара.
Фактически, одно только понимание осуществимости подобного сценария противником само по себе способно подорвать израильский фактор сдерживания, основанный, по крайней мере, в конвенциональной концепции, по большей части на авиации. И это, в свою очередь, может подтолкнуть противника решиться на подобную атаку, полагая, что в случае успеха он сумеет затем инициировать бомбардировку страны, пользуясь относительной, хотя и временной безнаказанностью.
Действительно, сама концепция постоянного сдерживающего фактора, в той мере, в какой этот термин используется в продолжающемся арабо-израильском противостоянии, где регулярные широкомасштабные военные столкновения, как правило, чередуются с периодами напряженного затишья длиной в несколько лет, требует критического пересмотра. Относительное спокойствие в промежутки между боевыми действиями израильские источники считают результатом эффективности израильского «сдерживания».
Тем не менее, нельзя сказать, что противники Израиля, будь то ХАМАС, или «Хизбалла», оказались настолько сдержанны, что лишились воли к развязыванию боевых действий. Напротив. Они не только выходят из каждого столкновения по-прежнему готовыми к дальнейшей конфронтации, но и более того, спустя некоторое время обнаруживают новые и значительно более широкие возможности, которые готовы использовать в следующем раунде противостояния.
Другими словами, ХАМАС и «Хизбалла», не столько сдерживаются израильской армией, сколько просто оказываются вынужденными перегруппироваться, переоборудовать свое оснащение и передислоцировать позиции с тем, чтобы затем атаковать, когда время покажется им более подходящим.
Лишь милостью Божьей?
Это особенно верно в отношении «Хизбаллы», утверждения же о том, что эта организация подавлена израильским фактором сдерживания, а не занимается вынужденной перегруппировкой, перевооружением и передислокацией, мягко говоря, неубедительны. Посудите сами, какой противник, если он действительно реально усмирен, немедленно расширяет свои наступательные возможности более чем на тысячу процентов?!
Более того, не будь «Хизбалла» вовлечена в сирийскую гражданскую войну в 2014 году, она, вполне вероятно, присоединилась бы к ХАМАСу во время операции «Несокрушимая скала», координируя с ним атаки израильских городов, чтобы подавить оборонительные возможности израильской противоракетной системы «Железный купол».
Да и сегодня остается открытым тревожный вопрос о том, как поведет себя эта организация в четвертом раунде войны Израиля с ХАМАСом, который, по мнению многих экспертов, неизбежен.
Что касается ситуации на северной границе, некоторые эксперты поддерживают продолжение процесса ограниченных атак по конкретным целям, предотвращающий усиление иранской мощи и указывающий на то, что, мол, Израиль не потерпит подобных изменений, и не побоится конфронтации, чтобы предотвратить их.
Скорее всего, однако, эта тактика в итоге потерпит неудачу, увеличивая, а, вовсе не сокращая угрозы. Учитывая явную иранскую решимость и уже доказанную сложность сломить волю «Хизбаллы» к вооруженному столкновению, она ведет не только к усложнению поражения целей, убираемых с поверхности в подземные объекты, но и к изучению противником методов и возможностей Израиля.
Что же тогда следует делать Израилю, дабы противостоять возникающим на севере стратегическим угрозам?
Сдерживание против превентивного удара: столкновение доктрин
Рискуя показаться занудным, я уже много лет подряд предупреждаю, что отказ одного за другим израильских правительств от решительной победы в военных столкновениях, в которых Израиль мог победить, повышают риски войны, в которой подобная победа окажется невозможной или реальной лишь ценой колоссальных потерь.
Сегодня на северной границе может сложиться именно такая ситуация: с Ираном прямо у нас под носом, с «Хизбаллой» развернутой на Голанских высотах, с громадным ракетным арсеналом в Ливане, нацеленным на большую часть страны, и с возможностью скоординированной атаки также с юга, со стороны сектора Газа. Неужели на фоне всех этих угроз Израиль ждет, пока Иран развернут над своими пронизанными ненавистью к евреям вассалами еще и ядерный зонтик?
Очевидный здравый смысл и логика, основанная на инстинкте самосохранения, предопределяют единственный стратегический курс действий для борьбы с этими зловещими угрозами: мощный превентивный удар, уничтожающий способность врагов атаковать, а не удерживающий их от подобной возможности.
В этой связи важно осознавать, что речь идет о столкновении совершенно различных доктрин: эффективного сдерживания и успешного превентивного удара. Чтобы сдержать противников, нужно убедить их в том, что они потерпят поражение в том случае, если попытаются атаковать. Но для того, чтобы прояснить им это, необходимо раскрыть свои возможности, способные нанести подобное поражение, поскольку как же еще убедить потенциального злоумышленника отказаться от атаки? В то же время успешный превентивный удар, как правило, требует фактора внезапности, позволяющей ошеломить врага неожиданным нападением, для которого в свою очередь, необходимо сокрытие своих возможностей, чтобы враг не мог подготовиться к их пресечению.
И судя по всему, в самое ближайшее время политическому руководству Израиля придется сделать выбор между одной из двух этих противоречащих друг другу доктрин.
Триумф 1967 года против травмы 1973
Взвешивая эту стратегическую дилемму, и, осознавая, насколько губительной оказывалась сдержанность в прошлом, израильское руководство, по сути, должно решить, готово ли оно рискнуть, жертвуя жизнями израильтян во имя духа политической корректности. Выбор состоит в том, стоит ли нанести удар по врагу или лучше продолжать сдерживать его до тех пор, пока это уже не станет более возможным.
Принимая подобное решение, сегодняшним политикам было бы крайне полезно оглянуться на историю страны, сравнивая триумфальное завоевание, достигнутое в 1967 году, с травмой, вызванной неудачей сдерживания в 1973. В свете всего вышесказанного лично мне выводы кажутся совершенно очевидными. Только мне? (mida.org.il)