СМИ

© CC0 / Public Domain, Finnish official photographerВ субботу 30 ноября исполнится 80 лет с начала Зимней войны. В 1994 году Борис Ельцин признал советское наступление сталинским преступлением против Финляндии, но теперь критические голоса слышны даже в Финляндии, и обвинения раздаются в адрес финского правительства.В преддверии 80-летней годовщины тяжелейшего испытания молодой финской республики заново вспыхнули споры о Зимней войне. Финская трактовка Зимней войны в значительной степени возобладала, и, в конце концов, даже Россия признала свою ответственность. В 1994 году президент Борис Ельцин признал советское наступление «сталинским злодеянием против Финляндии». Но сейчас в нашей стране снова раздались голоса, которые ставят историю под сомнение и перекладывают вину на правительство Финляндии. Столь поверхностные выводы делают на основе переговоров Сталина и Молотова с финской делегацией во главе с Юхо Кусти Паасикиви (Juho Kusti Paasikivi, будущий премьер-министр и президент Финляндии, — прим. перев.) в 1939 году. Но из широкой перспективы, если рассматривать и советскую подготовку к войне, и роль Терийокского правительства (Финская Демократическая Республика, созданная на территории Карельского перешейка в городе Терийоки, ныне Зеленогорск, — прим. перев.), картина вырисовывается совсем иная. Зимняя война была неизбежной. Но в годы холодной войны называть вещи своими именами финским СМИ было непросто. Cорок лет назад журналист Yle попросил министра Макса Якобсона (Max Jakobson) назвать конкретных людей, на ком лежит вина за Зимнюю войну. «Как насчет Сталина?» — спросил в ответ Якобсон, но журналист его тут же одернул: «Я имел в виду с финской стороны». В недавнем обширном интервью Yle профессор и полковник Пекка Висури (Pekka Visuri) предположил, что Зимней войны можно было избежать. Ссылаясь на исследование профессора Стивена Коткина из Принстонского университета, он утверждает, что Сталин намеревался решить вопрос дипломатически к поздней осени 1939 года. Его требования — передвинуть границу на Карельском перешейке, передать контроль над островами в Финском заливе и обеспечить базу ВМФ в Ханко, чтобы в случае необходимости перерезать западное наступление с моря — подаются как умеренные. Сталин по понятным причинам опасался за безопасность Ленинграда — кстати, этой же точки зрения придерживается и российский президент Владимир Путин. Но, дескать, некомпетентность и бескомпромиссность финского правительства привели к войне. Из того, что профессор Коткин слывет сталиноведом мирового класса, вовсе не означает, что он эксперт и по финской политике. Ей посвящено лишь 3% его масштабного труда «Сталин: в ожидании Гитлера 1929-1941». Финских историков в списке литературы считанные единицы. Напротив, Коткин широко использует советские источники, но лишь те, которые доступны и финским историкам. Важнейших документов, которые бы однозначно пролили свет на намерения СССР в 1939 году, Россия так и не рассекретила. Наоборот, ситуация развивается в противоположном направлении: желание возродить советскую историографию проявляется все сильнее, и доступ в архивы закрывается. Но еще до ужесточения правил в течение минувшего десятилетия выдающимся российским историкам удалось сделать ряд громких открытий о Зимней войне. Так, профессор Петрозаводского университета Юрий Килин считает, что на переговорах Сталин присутствовал главным образом для отвода глаз. В июне 1939 года Сталин приказал командующему Ленинградским военным округом Кириллу Мерецкову разработать план «контратаки» против Финляндии. Нынешний оперативный план он счел несоразмерным. На том заседании присутствовал Отто Куусинен (Otto Kuusinen), и по финским вопросам Сталин велел Мерецкову обратиться к нему. Это можно считать одним из доказательств, что политическая и военная составляющие грядущей кампании были тесно переплетены. Перед ее началом Куусинен встречался со Сталиным с дюжину раз. Мотивы Терийокского правительства публицист Антеро Уитто (Antero Uitto) подробно рассмотрел в своей биографии Куусинена. Это был хорошо отработанный прием, не раз применявшийся с переменным успехом. Делать ставку на марионеточные правительства, которые затем «попросят» о вмешательстве Красной Армии предлагал еще Ленин. Такая тактика позволяла правдоподобно отрицать собственный милитаризм и империалистические замашки. Еще одно преимущество: можно вести боевые действия без ультиматума или объявления войны. К слову, эта же тактика применяется и в наши дни — на востоке Украины. План наступления Мерецкова несколько раз дорабатывался, однако в конце октября получил окончательное одобрение. К тому моменту Советский Союз уже стягивал войска к границам Финляндии. Мобилизованные войска по приказу Сталина проводили учения в условиях, приближенных к боевым. 15 ноября Мерецков и Жданов получили приказ посетить войска на передовой. Как впоследствии подтвердили советские военнопленные, они объяснили, что скоро начнется война. Настало время воплотить сталинский план выйти к российским границам 1914 года. Чтобы облегчить задачу, войска получили подробный план марша, пишет Уитто. При этом был дан строжайший приказ ни в коем случае не переходить границу со Швецией. Но образцово-показательного наступления не получилось по очень простой причине — финское правительство отказалось наотрез. Разумеется, Сталин искренне рассчитывал на успех на переговорах. Это позволило бы разрядить обстановку, хотя бы временно, распустить финскую армию и довести наступление Красной Армии до победного конца. Как объясняет министр Пааво Рантанен (Paavo Rantanen) в недавнем номере журнала «Канава» (Kanava), все висело на волоске, а Финляндии несказанно повезло. Отдавая себе отчет в территориальных амбициях Москвы, но ни минуты не сомневаясь, что Красная Армия не пойдет в наступление зимой, финское правительство постановило распустить половину резервистов. К счастью, воплотить в жизнь это фатальное решение не успели — на Хельсинки уже посыпались бомбы. Профессор Килин свое мнение насчет Зимней войны озвучил в 2010 году: «СССР намеревался, помимо прочего, разбить финскую армию и присоединить всю Финляндию целиком.