СМИ

Медленно и покачиваясь гроб продвигается по мосту. Его несут четверо мужчин, пятый тащит за ними украшенный крест. Гроб наклоняется вперед, когда они спускаются по крутому деревянному настилу. Он наклоняется назад, когда они снова поднимают его вверх на другой стороне. Даже мертвым нелегко в станице Луганская. Разрушенный мост через Донец — это символ разделенной Восточной Украины. Война здесь закончилась, но мир еще не начался. Проезжая часть обвалилась, образовавшийся провал можно преодолеть по двум деревянным настилам. Каждый день здесь мучаются тысячи людей, прежде всего пенсионеры. Переносят инвалидов и больных, полные мешки слив и яблок, детские коляски. Этот мост является единственным в округе переходом через границу, которая разделяет семьи, дружеские и деловые связи.

Севернее Донца развеваются сине-желтые национальные флаги Украины. Там контроль осуществляет украинское государство. К югу от реки на мосту развевается своего рода российский триколор, на котором вместо белой полосы — голубая. Это флаг «Луганской Народной Республики», которая откололась от Киева с российской помощью — непризнанное государственное образование, с правовой точки зрения — часть Украины, в действительности же придаток России, по официальным данным, с полутора миллионами жителей, 17 министерствами и с советской звездой на гербе.

Западным журналистам редко разрешают здесь работать. И непонятно, по каким критериям выдает разрешения министерство по коммуникациям так называемой народной республики. Но, очевидно, они существуют.

Путешествие по республике начинается на пыльной площади в станице Луганская. Этот поселок на северном берегу Донца раньше был неприметным пригородом Луганска. Когда весной 2014-го года в Донбассе начался мятеж, станица Луганская на некоторое время попала в руки сепаратистов. Затем пришли украинские правительственные войска и отодвинули фронт назад к Донцу. С тех пор станица Луганская одновременно является пограничным, перевалочным и пропускным пунктом. Перед проходом к мосту жизнь бьет ключом — киоски, рыночные развалы, окруженный пенсионерами филиал сберкассы, службы оказания помощи, ожидающие носильщики, таксисты, автобусы.

На контрольном пункте с украинской стороны вооруженные таможенники проверяют каждую сумку. Одетые в форму чиновники сидят за полученными в качестве пожертвования компьютерами, на которых наклеены американские флаги. В паспорт ставится печать о выезде. До моста осталось еще 800 метров.

Эту широкую полосу украинские войска очистили летом, в качестве того частичного «развода войск», о котором договорились обе стороны. Как бы в ответ за это на каждой мачте развевается сине-желтый флаг.

Этот развод войск является одним из немногих крупных успехов, которых удалось достичь со времени Минского соглашения от февраля 2015-го года. Тогда было подтверждено перемирие и обозначены границы прохождения фронта между правительственными войсками и пророссийскими сепаратистами. Однако бои продолжались. На протяжении всей 400-километровой линии фронта между украинским государством и областью сепаратистов станица Луганская является единственным местом, где до сих пор удалось добиться такого разведения войск. Ибо на то, чтобы отказаться от земли, за которую проливалась кровь, требуется политическое мужество. Лишь новый украинский президент Владимир Зеленский, который победил на выборах благодаря своему обещанию добиться мира на Донбассе, проявил это мужество, однако сопротивление велико.

Все, что выглядит как уступка Москве, в Киеве вызывает протесты. Подобное происходит и с «формулой Штайнмайера», на которую недавно согласился Зеленский. Эта формула представляет собой дипломатический компромисс. Он уточняет, когда и как Киев должен предоставить областям сепаратистов особый статус внутри украинского государства. Такой статус предусмотрен по Минскому соглашению, однако в Киеве его трудно осуществить. Поэтому и протесты.

Бесплатный автобус проезжает участок до того места, где в марте 2015-го года украинская армия взорвала часть моста, чтобы воспрепятствовать продвижению сепаратистов.

Контрольный пункт сепаратистов на южном конце моста состоит из строительного вагончика. Молодой человек в спортивном костюме проверяет паспорт и журналистское удостоверение. Следует заполнить формуляр «министерства государственной безопасности» с данными о вероисповедании и номером комнаты в гостинице. Сумки не проверяются. Затем следует подняться на гребень холмов и дальше, через уличные заграждения, попадаешь в город.

Луганск никогда не был очень привлекательным. В угольном бассейне Донбасса это была младшая, более бедная сестра богатого Донецка. А теперь этот город выглядит еще и опустевшим. На вокзале тихо как в музее, существуют ровно два железнодорожных сообщения — поезд дальнего следования в направлении Донецка и местная линия. В главной гостинице Луганска с ее 19 этажами почти нет гостей, нет и кафе, вместо этого — отверстия от попадания пуль в ее окна. Магазины пусты. Футбольный клуб «Заря» давно играет где-то в другом месте. Оплата производится в российских рублях и исключительно наличными, независимо от размера суммы. Банкоматов нет.

Луганск сильно пострадал во время этой войны. Летом 2014-го года украинская армия обстреливала город из тяжелой артиллерии, не хватало воды. Некоторых убитых из-за жары хоронили в палисадниках. Позднее многие жертвы были перезахоронены на окраине города, на небольшом памятнике перечислены имена погибших.

Правительство «народной республики» находится в бывшем здании областной администрации. Фотографировать строго запрещено. Двери к руководству государства не открывает и журналистское удостоверение, подписанное министром по коммуникациям.

Зато побеседовать готов Глеб Бобров, внушительный мужчина с бородой и живыми маленькими глазками. Он возглавляет Союз писателей и является самым известным интеллектуалом среди здешних сепаратистов. Добрый десяток лет назад, задолго до начала войны, он уже предсказал в своей кровавой прозе гражданскую войну на востоке Украины. «Процентов на семьдесят я предсказал правильно, вплоть до прохождения линии фронта и минским договоренностям», — гордо говорит он.

Как и большинство сепаратистов, Бобров не хотел создания небольшого самостоятельного луганского государства, из-за чего он гневно отвергает понятие «сепаратист». Он хочет «домой, в Россию», говорит он, в принципе это и есть, мол, «государственная идея народной республики». К сожалению, не получилось так, как это было с Крымом.

Украина является для него продуктом распада Советского Союза, опирающимся на коррумпированную элиту, национал-социалистскую идеологию и жестокое угнетение.

Однако не опровергает ли избрание Зеленского эту искаженную картину? И не мог ли новый президент с его мирными инициативами и его шармом бывшего телевизионного комика завоевать многие сердца и в так называемой народной республике? Бобров отмахивается. Тот, кому не хватает в Луганске Украины, давно покинул этот город, говорит он. А тот, кто остался, на того Зеленский больше не производит впечатления. «Это происходит в чужой стране», — говорит Бобров. Он имеет в виду страну, начинающуюся сразу же за мостом.

Затем он приглашает в театр. В русском драматическом театре города премьера, впервые в репертуаре появилась пьеса о войне — сценическое изображение военных стихов. Выглядит на удивление без всякой идеологии. Почти отсутствует привычное оскорбление правительственных войск как фашистов.

К отцам «народной республики» относится и Алексей Карякин, 1980-го года рождения. Он был ее первым «президентом парламента». Причем в парламенте нет ни одной партии, все они были запрещены, а существуют лишь два «движения»: «Мир для Луганска» и «Экономический союз».

То, что Карякин еще жив, не само собой разумеется, ибо молодая «народная республика» управлялась мафиозными методами. «Премьер-министр» Луганска, очевидно, скончался в заключении от пыток. Несколько военачальников погибли в результате покушений. Карякину тоже пришлось бежать на некоторое время из Луганска.

После путча в 2017-м году обстановка стала спокойнее. В конечном итоге то, что происходит в Луганске, решают кураторы в Кремле. Карякин является теперь руководителем «Общественной палаты Луганской Народной Республики» — должность в значительной степени представительская. Над его письменным столом висит портрет Владимира Путина.

С точки зрения Киева, Карякин все равно является лишь марионеткой Путина, поэтому они называют там Луганск и Донецк «оккупированными областями». Он смотрит на это иначе. Его раздражает, что в Киеве делают вид, что вообще нет таких людей как он — как будто здесь правит лишь Путин и никто другой. «Они хотят получить назад территории, а не нас, людей», — говорит он.

Вопрос в том, чего хотят сепаратисты. Минское соглашение, которое связывает и их, предусматривает интеграцию их областей назад в украинское государственное образование, с определенными особыми правами. Не станет ли это концом их мечты присоединиться к России?

Нет, отвечает Карякин: ведь тогда у них был бы особый статус в украинском государстве, как и Крым имел его до 2014-го года. Тогда народ смог бы решить в результате референдума, чего он хочет. Он не сомневается, что жители Луганска приняли бы решение в пользу России.

Это именно та интерпретация Минского соглашения, которой опасаются в Киеве: особый статус как начало окончательного отсоединения. Не удивительно, что в Киеве боятся осуществлять Минское соглашение.

И так продолжают мериться силой. Киевское правительство хочет вновь получить контроль над своими утраченными областями, а это означает в первую очередь: над границей с Россией. Со своей стороны, Москва не хочет отказаться от контроля и требует противоположного: сначала особый статус для этих областей вместе с собственными силами безопасности. И только потом вы получите назад свою границу.

Трудно сказать, что думают об этом сами жители Луганска. Они осторожны, недоверчивы. Все еще есть и такие, кто хочет быть частью Украины, лучше, мол, чем быть гражданами псевдогосударства, в котором есть 17 министерств, но нет банкоматов. Где нет свободных выборов, почти нет работы и никакого обозримого будущего. Но они не скажут об этом громко.

Тот, кто молод, уезжает из Луганска, одни — в Россию, другие на Украину. «В 2014-м году мы переругались со многими друзьями, — говорит одна супружеская пара, которая не разделяет пророссийский восторг сепаратистов. — Теперь эйфория прошла, и нам стало проще. Но за это теперь все обходят стороной политику. Собственно говоря, мы ждем, не зная, чего». Если бы не так трудно было продать квартиру в Луганске, они бы давно уже уехали. В то же время им больно, что на остальной Украине их считают предателями лишь за то, что они здесь остались.

И украинское государство относится к гражданам, которые не находятся под его контролем, как к пасынкам. Чтобы запросить пенсию, пенсионеры Луганска должны перенести свое место жительства в область, контролируемую правительством, и зарегистрироваться там как внутренние беженцы. Эта мера должна была первоначально послужить в качестве своего рода экономической санкции против сепаратистов. Однако она принуждает пенсионеров Луганска примерно через каждые восемь недель идти через разрушенный мост, чтобы лично подтвердить на украинской стороне свой статус беженца и доказать, что они еще живы.

Пенсии на Украине маленькие, но примерно с 110 евро все еще значительно выше, чем пособия в «народной республике», где выплачивают лишь около 40 евро. Многие люди получают обе пенсии. Это одно из немногих преимуществ, которым они обладают по сравнению с пенсионерами из правительственных областей — наряду с дотациями на оплату за газ.

Для украинского государства не существует учреждений «народной республики». Это означает, что с ними нет и никаких контактов. Единственным каналом, через который официально поддерживают связь представители сепаратистов и Киева, является «Трехсторонняя контактная группа» — форум для претворения в жизнь Минского соглашения. Причем тремя сторонами являются Украина, Россия и Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе, ОБСЕ. Сепаратистов привлекли туда по пожеланию России.

Ольца Кобцева представляет «народную республику» в подгруппе по гуманитарным вопросам. Это решительная женщина, пять лет тому назад она сама сражалась с оружием в руках. Ее родной город Рубежное контролируется киевским правительством.

К темам, обсуждаемым в группе Кобцевой, относится также и мост через Донец. Вопрос о его ремонте решается с мая 2015-го года. Спор шел о самых немыслимых вещах: где точно проходит контактная линия, то есть та граница, которая не является границей? Во время переговоров в Минске это никогда не фиксировалось. Какой ширины должна быть отремонтированная дорога? Киев требует ее сужения, чтобы там не проехали танки и тяжелые грузовики.

Самое абсурдное то, что и после строительства новой дороги мост должны будут использовать только пешеходы. Вся политическая шумиха, внимание СМИ, визит президента Зеленского совместно с президентом Евросовета Дональдом Туском — все это из-за скромного пешеходного перехода. Ничто не свидетельствует лучше о том, сколь ничтожны шаги этого мирного процесса.

Но еще более абсурдно то, что совсем близко существуют дорожные соединения между обеими сторонами, даже сразу два. Их нужно только открыть. Но сепаратисты спорят с правительством в Киеве о том, какое из двух следует открыть. На это есть военные причины. Киев предпочитает дорогу через Золотое. А «народная республика» за то, чтобы был открыт мост в Счастье. Она уже сейчас раз в месяц передает там деньги на совместное водоснабжение — разумеется, наличными, в нескольких мешках.

Но для станицы Луганская и для пенсионеров в так называемой Народной Республике и улучшенный пешеходный мост уже является прогрессом. Его ремонт теперь действительно начался. В начале октября был убран деревянный настил. Теперь должен быть завершен ремонт провала на дорожной части. А для того, чтобы этот важный переход не был закрыт ни на один день, был сооружен специальный обход для пешеходов. В «народной республике» они не верили этому, еще в сентябре они считали строительные работы лишь пиаровской уткой украинского президента. Однако обходный путь готов.

Ремонт моста стал возможен после отвода войск с передовых позиций. Это разведение войск Зеленский хотел бы повторить теперь в Золотом и в Петровском, как это было согласовано с ОБСЕ и как того требует также Москва — в качестве предварительного условия для запланированной встречи Зеленского с Путиным на самом высоком уровне во Франции совместно с президентом Эмануэлем Макроном и канцлером Ангелой Меркель.

На прошлой неделе в среду украинские ветераны войны отправились в Золотое, чтобы воспрепятствовать там спорному отводу войск, произошло столкновение с полицией.

Тот, кто считает каждый отвод войск капитуляцией перед Путиным, тот не может пойти на компромиссы, которых требует мирный процесс. Тогда в конечном счете остается лишь одно решение. Его сформулировал руководитель станицы Луганская Юрий Золкин в качестве ответа на вопрос, чего бы он пожелал тогда для своей станицы. На что он коротко ответил: «Базу НАТО».

Летом у Золкина была перепалка на этом мосту, как раз с Ольгой Кобцевой, переговорщицей из Луганска. Кобцева стояла на северной стороне разрушенного моста, чтобы приветствовать представительницу ООН и сопроводить к себе. Вместе с ней был «министр иностранных дел» республики, он нес государственный герб с красной звездой.

Случайно в это самое время там находился также руководитель района Золкин. Эта сторона находится под украинским контролем, сказал он сепаратистке: «Мне все равно, отправитесь ли вы в Минск или на свою сторону моста. А что это за странный знак вы несете там? Что это за нелепая республика?» Кобцева возразила. Собственно говоря, станица Луганская принадлежит народной республике, а не Украине, крикнула она.

Этот спор засняла одна команда телеоператоров. В то время как оба спорили, мимо них пересекали границу обычные люди — люди и опять люди, нагруженные тяжелыми сумками и с еще более тяжелыми повседневными заботами, от которых их никто не освободил за четыре с половиной года.