© Фото предоставлено музеем-заповедником "Сталинградская битва"В книге немецкого историка «Сталинградские протоколы» собраны откровенные интервью с сотнями военнослужащих Красной армии. Россия после Второй мировой войны их замалчивала, поскольку восхвалялся лишь героизм, а солдаты говорили и о своей боли. Книга показывает «рядового Ивана» человеком, — хотя на Западе десятилетиями твердили, будто на войну он шел лишь под дулом коммунистов.
Историки полагают, что книга немецкого специалиста по истории Йохена Хелльбека (Jochen Hellbeck) изменит представление мира о шестимесячной битве 1942-43 годов, которая унесла жизни более миллиона человек и навсегда разрушила планы Гитлера покорить Советский Союз.
Профессор Хелльбек изучил почти 10 тысяч страниц документов из исторических архивов Академии наук СССР.
Он говорит, что интервью разрушают миф, будто Красная армия воевала из страха, и что за трусость и дезертирство было казнено более 13 тысяч солдат (в частности, на этом настаивает британский историк Энтони Бивор, — прим. редакции) — на самом деле, было расстреляно менее 300 человек.
В книге «Сталинградские протоколы» (на русском издана как «Сталинградская битва: свидетельства участников и очевидцев», — прим. редакции) приводится жестокая и натуралистическая хроника разложения 6-й немецкой армии — покорителей Польши и Франции. В разрушенном Сталинграде, когда ударили сорокаградусные морозы, некоторым, чтобы выжить, даже пришлось прибегнуть к людоедству.
Самое кровавое сражение Второй мировой войны завершилось 31 января 1943 года, когда фельдмаршал Фридрих Паулюс сдался, нарушив приказ фюрера покончить с собой.
Первым увидел Паулюса подполковник Леонид Винокур, и его воспоминания впервые приводятся в этой книге.
Он вспоминает: «Когда я вошел, Паулюс лежал на койке в шинели и фуражке. Лицо его заросло двухнедельной щетиной, и вид у него был далеко не бравый».
Его помощник, майор Анатолий Солдатов (в оригинале Анатлой Золдатов, — прим. редакции), вспоминал: «Там почти до пояса скопилась грязь, человеческий кал и все такое прочее. Вонь невообразимая. Было две уборных, и над каждой надпись: «Русским вход запрещен».
«Им ничего не стоило застрелиться, — вспоминает генерал-майор Иван Бурмаков. — Но Паулюс и его штаб не решились. Они не хотели умирать, — это были трусы. Умереть у них не хватило духа».
Гитлер был одержим коммунистическим городом, который носил имя его заклятого врага, и хотел взять его любой ценой. Русские же были готовы любой ценой его удержать — и это им удалось.
Битва за Сталинград превратилась в вереницу изматывающих уличных боев в разрушенных домах, подвалах и бункерах.
Всего в битве погибло до миллиона русских и 150 тысяч немцев. Из 110 тысяч сдавшихся в плен лишь 5 тысяч пережили сталинские лагеря ГУЛАГа и вернулись в побежденную Германию.
Битва обошлась немецкой армии в четверть ее арсенала — орудий, танков и боеприпасов — и от сталинградского разгрома она так и не отправилась. Несколько дней после поражения в Берлине были закрыты все магазины и рестораны — в знак солидарности.
«Сталинградские протоколы» показывают «рядового Ивана» человеком, — хотя на Западе десятилетиями твердили, будто на войну он шел лишь под дулом коммунистов. Да, расстрелы были — но гораздо меньше, чем утверждается на Западе.
Документы показывают, что многие русские яростно боролись с фашистами из-за зверств, на которые они насмотрелись, отступая к Сталинграду.
«Когда видишь, как в парке висят повешенные молодые девушки и дети, этого ты уже не забудешь» — сказал снайпер Василий Зайцев.
Майор Петр Зайончковский вспомнил брошенные позиции немцев.
«Когда мы вошли, мы нашли тело мертвого товарища. Кожа с правой руки была полностью содрана, а ногти — вырваны. Глаза выжгли, в районе левого виска зияла рана от раскаленного железа. Правую половину лица облили бензином и подожгли».
Вот как майор Зайончковский описал нравы фашистов: «Психология грабителей вошла у них в плоть и кровь, и они считали, что должны воровать, независимо от того, нужно им это или нет».
Политруки Красной армии повышали боевой дух, рассказывая солдатам об их товарищах в нацистском плену.
Члены партии первыми шли в бой, чтобы своим примером вдохновить других.
Бригадный комиссар Васильев вспоминал: «Если коммунист не поднимался в бой первым и не вел за собой солдат, это был позор».
На Сталинградском фронте с августа по октябрь 1942 года число партийных выросло с 28 500 до 53 500. Политруки раздавали в зоне боевых действий листовки с портретами «героя дня» и большими фотографиями отличившихся солдат.
«Ночью, — вспоминал подполковник Яков Дубровский, — боец охотнее идет на откровенность, и можно заглянуть к нему в душу».
Комбат Петр Молчанов сказал: «Солдат торчит в окопе месяцами. Не видит никого, кроме соседа, как вдруг к нему подходит комиссар, говорит дружеское слово, всячески подбадривает. Это имеет огромное значение».
Но солдатам нужны и материальные блага, и свидетельства показывают, как пехотинцам в окопах выдавали шоколад, мандарины и игры — например, шашки и домино.
«Это делалось, чтобы солдаты не поддавались страху, а преодолевали лишения сознательностью и политической грамотой», — объясняет профессор Хелльбек.
«Поэтому если пленные немцы говорили, что далеки от политики, коммунисты их презирали, видя в этом признак слабости. По их мнению, истинную волю к победе можно было развить, лишь служа высшей цели».
«Коммунисты считали, что Красная армия политически непоколебима и морально устойчивее Вермахта».
По словам капитана Николая Аксенова, у каждого солдата и командира «руки чесались» убить побольше немцев.
Снайпер Анатолий Чехов вспомнил то отчаяние, когда застрелил своего первого немца.
«Я чувствовал себя ужасно. Я убил живого человека. Но потом я подумал о наших людях — и стал убивать их безжалостно. Я стал варваром, убиваю их. Ненавижу их».
Когда у него брали интервью, он убил уже 40 немцев, — большинство из них выстрелом в голову.
Василий Зайцев — лучший снайпер Красной армии в Сталинграде, которого в голливудском фильме «Враг у ворот» сыграл Джуд Лоу (Jude Law) — застрелил 242 немца. После битвы он сказал: «Часто вспоминаешь всякое, и от воспоминаний никуда не денешься. Нервы ни к черту, и руки дрожат».
В коммунистические идеалы славы и доблести такое не вписывалось, поэтому его слова упрятали в архив и не публиковали до тех пор, пока их не обнаружил профессор Хелльбек.
Йохен Хелльбек — доцент истории Ратгерского университета в Нью-Джерси. Славист. Особо интересуется автобиографическими сводками и самовосприятием людей в исторической перспективе.
© Фото предоставлено музеем-заповедником "Сталинградская битва"В книге немецкого историка «Сталинградские протоколы» собраны откровенные интервью с сотнями военнослужащих Красной армии. Россия после Второй мировой войны их замалчивала, поскольку восхвалялся лишь героизм, а солдаты говорили и о своей боли. Книга показывает «рядового Ивана» человеком, — хотя на Западе десятилетиями твердили, будто на войну он шел лишь под дулом коммунистов.Историки полагают, что книга немецкого специалиста по истории Йохена Хелльбека (Jochen Hellbeck) изменит представление мира о шестимесячной битве 1942-43 годов, которая унесла жизни более миллиона человек и навсегда разрушила планы Гитлера покорить Советский Союз. Профессор Хелльбек изучил почти 10 тысяч страниц документов из исторических архивов Академии наук СССР. Он говорит, что интервью разрушают миф, будто Красная армия воевала из страха, и что за трусость и дезертирство было казнено более 13 тысяч солдат (в частности, на этом настаивает британский историк Энтони Бивор, — прим. редакции) — на самом деле, было расстреляно менее 300 человек. В книге «Сталинградские протоколы» (на русском издана как «Сталинградская битва: свидетельства участников и очевидцев», — прим. редакции) приводится жестокая и натуралистическая хроника разложения 6-й немецкой армии — покорителей Польши и Франции. В разрушенном Сталинграде, когда ударили сорокаградусные морозы, некоторым, чтобы выжить, даже пришлось прибегнуть к людоедству. Самое кровавое сражение Второй мировой войны завершилось 31 января 1943 года, когда фельдмаршал Фридрих Паулюс сдался, нарушив приказ фюрера покончить с собой. Первым увидел Паулюса подполковник Леонид Винокур, и его воспоминания впервые приводятся в этой книге. Он вспоминает: «Когда я вошел, Паулюс лежал на койке в шинели и фуражке. Лицо его заросло двухнедельной щетиной, и вид у него был далеко не бравый». Его помощник, майор Анатолий Солдатов (в оригинале Анатлой Золдатов, — прим. редакции), вспоминал: «Там почти до пояса скопилась грязь, человеческий кал и все такое прочее. Вонь невообразимая. Было две уборных, и над каждой надпись: «Русским вход запрещен». «Им ничего не стоило застрелиться, — вспоминает генерал-майор Иван Бурмаков. — Но Паулюс и его штаб не решились. Они не хотели умирать, — это были трусы. Умереть у них не хватило духа». Гитлер был одержим коммунистическим городом, который носил имя его заклятого врага, и хотел взять его любой ценой. Русские же были готовы любой ценой его удержать — и это им удалось. Битва за Сталинград превратилась в вереницу изматывающих уличных боев в разрушенных домах, подвалах и бункерах. Всего в битве погибло до миллиона русских и 150 тысяч немцев. Из 110 тысяч сдавшихся в плен лишь 5 тысяч пережили сталинские лагеря ГУЛАГа и вернулись в побежденную Германию. Битва обошлась немецкой армии в четверть ее арсенала — орудий, танков и боеприпасов — и от сталинградского разгрома она так и не отправилась. Несколько дней после поражения в Берлине были закрыты все магазины и рестораны — в знак солидарности. «Сталинградские протоколы» показывают «рядового Ивана» человеком, — хотя на Западе десятилетиями твердили, будто на войну он шел лишь под дулом коммунистов. Да, расстрелы были — но гораздо меньше, чем утверждается на Западе. Документы показывают, что многие русские яростно боролись с фашистами из-за зверств, на которые они насмотрелись, отступая к Сталинграду. «Когда видишь, как в парке висят повешенные молодые девушки и дети, этого ты уже не забудешь» — сказал снайпер Василий Зайцев. Майор Петр Зайончковский вспомнил брошенные позиции немцев. «Когда мы вошли, мы нашли тело мертвого товарища. Кожа с правой руки была полностью содрана, а ногти — вырваны. Глаза выжгли, в районе левого виска зияла рана от раскаленного железа. Правую половину лица облили бензином и подожгли». Вот как майор Зайончковский описал нравы фашистов: «Психология грабителей вошла у них в плоть и кровь, и они считали, что должны воровать, независимо от того, нужно им это или нет». Политруки Красной армии повышали боевой дух, рассказывая солдатам об их товарищах в нацистском плену. Члены партии первыми шли в бой, чтобы своим примером вдохновить других. Бригадный комиссар Васильев вспоминал: «Если коммунист не поднимался в бой первым и не вел за собой солдат, это был позор». На Сталинградском фронте с августа по октябрь 1942 года число партийных выросло с 28 500 до 53 500. Политруки раздавали в зоне боевых действий листовки с портретами «героя дня» и большими фотографиями отличившихся солдат. «Ночью, — вспоминал подполковник Яков Дубровский, — боец охотнее идет на откровенность, и можно заглянуть к нему в душу». Комбат Петр Молчанов сказал: «Солдат торчит в окопе месяцами. Не видит никого, кроме соседа, как вдруг к нему подходит комиссар, говорит дружеское слово, всячески подбадривает. Это имеет огромное значение». Но солдатам нужны и материальные блага, и свидетельства показывают, как пехотинцам в окопах выдавали шоколад, мандарины и игры — например, шашки и домино. «Это делалось, чтобы солдаты не поддавались страху, а преодолевали лишения сознательностью и политической грамотой», — объясняет профессор Хелльбек. «Поэтому если пленные немцы говорили, что далеки от политики, коммунисты их презирали, видя в этом признак слабости. По их мнению, истинную волю к победе можно было развить, лишь служа высшей цели». «Коммунисты считали, что Красная армия политически непоколебима и морально устойчивее Вермахта». По словам капитана Николая Аксенова, у каждого солдата и командира «руки чесались» убить побольше немцев. Снайпер Анатолий Чехов вспомнил то отчаяние, когда застрелил своего первого немца. «Я чувствовал себя ужасно. Я убил живого человека. Но потом я подумал о наших людях — и стал убивать их безжалостно. Я стал варваром, убиваю их. Ненавижу их». Когда у него брали интервью, он убил уже 40 немцев, — большинство из них выстрелом в голову. Василий Зайцев — лучший снайпер Красной армии в Сталинграде, которого в голливудском фильме «Враг у ворот» сыграл Джуд Лоу (Jude Law) — застрелил 242 немца. После битвы он сказал: «Часто вспоминаешь всякое, и от воспоминаний никуда не денешься. Нервы ни к черту, и руки дрожат». В коммунистические идеалы славы и доблести такое не вписывалось, поэтому его слова упрятали в архив и не публиковали до тех пор, пока их не обнаружил профессор Хелльбек. Йохен Хелльбек — доцент истории Ратгерского университета в Нью-Джерси. Славист. Особо интересуется автобиографическими сводками и самовосприятием людей в исторической перспективе.
Комментарии (0)