© РИА Новости, Михаил Воскресенский | Перейти в фотобанкЛиванская газета пишет о провинции Идлиб — последнем оплоте джихадистов в Сирии. Проблема Идлиба выглядит нерешаемой. По мнению ливанцев, джихадисты за восемь лет гражданской войны в Сирии научились воевать — они выживают даже под ударами авиации РФ. Кроме того, Турция не заинтересована в их разгроме, а Иран занят борьбой с США. Остается надежда на переговоры в Астане.
Впервые с начала своего вмешательства в сирийский конфликт в 2015 году Россия не смогла полностью достичь военно-политических целей своей кампании. Речь идёт о военной операции на севере Хамы и юге Идлиба (Хама — город в Сирии, Идлиб — сирийская провинция на северо-западе страны — прим. ред.). Внимательное изучение хода боевых действий позволяет выявить растущую тенденцию к установлению стратегической стабильности в балансе сил. Это касается сирийского конфликта в целом и разных его уровней в отдельности. Предполагается, что будущий раунд переговоров в Астане, запланированный на начало августа, закрепит нынешнее положение в форме политического соглашения. Тем не менее финальный текст соглашения будет зависеть от последних событий на поле боя.
Мы можем говорить о влиянии ряда военных факторов, которые позволили прервать череду российских успехов. После сражения за Алеппо вооружённые группы, противостоящие правительству Сирии и призванным им на помощь россиянам, извлекли для себя важные уроки. Они изменили свою тактику и методы ведения борьбы, приспособились к огромной огневой мощи российской авиации. Эти перемены приводят к переменам в самом характере боевых действий. Теперь в Сирии идет «асимметричная война», когда одна из сторон пытается лишить противника явного военного преимущества и заставить его заключить политическое соглашение.
С точки зрения тактики, которая используется в рамках асимметричной войны, мы можем говорить об «элитных отрядах», созданных такими фракциями, как «Джейш аль-Азза», «Хайат Тахрир аш-Шам» и «Национальный фронт», которые вынуждали противника принять бой в невыгодных для него условиях, за пределами обозначенных им линий соприкосновения. Эта тактика частично нейтрализует стратегическую огневую мощь российской авиации, а заодно и артиллерии правительственных сил. Можно также говорить о рассредоточении сил на большом пространстве в условиях интенсивных обстрелов. Это также позволяет избежать «огневые ловушки», в которых оказывались боевики во время ожесточенных боев за снятие осады Алеппо. Тогда Россия заманила боевиков в небольшое пространство у артиллерийской школы. Воспользовавшись проходом через это пространство, боевики оказались под мощным огнём. Это был огонь на уничтожение, и вооружённые отряды радикальной оппозиции до сих пор зализывают раны от последствий той атаки.
Наряду с высокими технологиями использовались и примитивные средства — это еще одна особенность асимметричных войн. Среди таких средств можно выделить плчти «деревянные» дроны, используемые для разведки, сброс в определённых местах небольших бомб, которые нарушают боевые порядки врага и сеют панику, вызывая массовое бегство. Мы также говорим об интенсивном использовании мотоциклистов, что позволяло быстро достигать своих целей и рассредоточиться на максимально широкой территории. Из-за этой тактики оппозиции сирийский режим был вынужден тратить в больших количествах дорогостоящие боеприпасы, так и не добиваясь уничтожения врага.
Объединение группировок под одним общим командованием, развертывание сражений на относительно большом пространстве и высокая маневренность смогли расстроить планы российских инструкторов. Эти планы предполагали, что стратегические фронты будут оставаться в относительно «замороженном» состоянии. А фронты все чаще приходят в движение.
Разумеется, среди прочего мы можем говорить и о моральном превосходстве оппозиции, более высоком боевом духе одной из сторон. Солдаты сирийского режима, как ветераны, так и молодые бойцы, после перемирия считают войну завершённой. По их мнению, сейчас пора отдохнуть. Поэтому они не понимают, какие мотивы движут их командованием, с его желанием вторгнуться в Идлиб и близлежащие районы, довершив разгром джихадистов. По опыту солдаты знают, насколько это сложно, особенно после гибели около 600 своих товарищей в недавних бесполезных сражениях, цели которых не было никакой надежды достичь. А вот бойцы оппозиции, будь то местные или пришлые из других регионов Сирии, не могут даже представить себе своё поражение. Ведь поражение — это отступление. Во всех прошлых сражениях они отступали в провинцию Идлиб. А куда тогда отступать сегодня?
То же самое относится и к турецкой стороне, чьи 12 наблюдательных постов базируются в зонах под контролем вооружённых отрядов радикальной оппозиции. В случае разгрома боевиков в Идлибе турки должны будут отступить или ввязаться в дорогостоящую и опасную конфронтацию одновременно и с режимом Асада, и с Россией, и с Ираном.
Анкара предпочла оказать значительную материально-техническую помощь боевикам оппозиции в ожидании результатов их борьбы с режимом. Возможно, турки сделали это с молчаливого согласия Вашингтона, а может быть, и при его поддержке. Очевидно, у группировок оппозиции имеется богатый выбор боеприпасов, да и оружия для их применения хватает. Кроме того, у них нет проблем с топливом, продуктами питания, а заодно и с деньгами на выплаты денежного вознаграждения боевикам.
Турецкое руководство не может отказаться от Идлиба, своего стратегического козыря на переговорах с Россией и сирийским режимом по поводу ситуации вокруг восточного берега Евфрата. В случае урегулирования между Россией и Соединенными Штатами по Сирии, Идлиб станет подконтрольным американцам регионом. А курдский вопрос будет использоваться США для давления на Анкару и получения от нее уступок. И здесь мы еще не говорим уже об утрате турецкого влияния на региональные отряды сирийской оппозиции — а это влияние точно упадет после возвращения Идлиба под контроль сирийского правительства. Между тем именно влияние на боевиков обеспечивало Турции веское слово и в сирийском вопросе, и в других ближневосточных делах, включая отношения с Ираном.
В свою очередь Иран не может в обозримом будущем позволить себе осложнить отношения с Турцией, которая дистанцируется от Соединенных Штатов на фоне американской поддержки на сирийской территории Рабочей партии Курдистана (РПК, известная также по своей английской аббревиатуре Пи-кей-кей — военно-политическая курдская организация левого толка, которую в Турции считают террористической и лидер которой Абдулла Оджалан с 1999 года находится в заключении в Турции — прим. ред.). Поскольку Идлиб оказался неинтересен Тегерану после перемещения жителей городов Аль-Фауа и Кафрия (города с населением шиитского направления в исламе — того самого, что практикуется в Иране — прим. ред.), решение по Идлибу в руках Турции. Что касается иранского влияния, то оно сосредоточено в районе города Алеппо. Конфликты там не предвидятся, все тихо и вокруг шиитских городов Нубуль и Эз-Захра. Этот баланс выгоден для Тегерана в среднесрочной перспективе. Ведь сейчас Иран старается переждать, пока не осядет пыль, не успокоится ситуация вокруг его конфликта с Тель-Авивом и Вашингтоном.
Москва и вправду ведет борьбу с террористами в Идлибе, но на самом деле она не заинтересована в полном уничтожении джихадистского «кармана» в Идлибе. Путин лишь хочет, чтобы «ХайатТахрир аш-Шам» («Организация освобождения Сирии» — коалиция джихадистских группировок суннитского толка, возглавляемая считающейся даже в США террористической организацией группой «Джебхат ан-Нусра» — прим. ред.) перестала противодействовать сирийским войскам и российской авиации, а также перестала быть проблемой Москвы в ходе будущих переговоров с Западом. Недавно из Италии прозвучала гипотеза о возможности ухода боевиков Идлиба в Ливию, а оттуда до границ Европы. Москва не против такого окончания войны. Ведь на самом деле, Путина не так уж интересует, как будет закрыта сирийская проблема и не переместится ли война в другие страны, — лишь бы она не переместилась в Россию и он не понес в ней потерь.
Только режим Асада хочет добиться прогресса в наступлении на Идлиб — победа там была бы хорошей прелюдией для выборов 2021-го года, которые являются наиболее важным для сирийского режима вопросом в ближайшем будущем. Присутствие крайне враждебного Идлиба, находящегося вне зоны его влияния, тревожит сирийского лидера гораздо больше, чем районы курдского контроля на северо-востоке страны, где он борется за то, чтобы завоевать симпатии местных сил. Тем не менее, недостаток энтузиазма со стороны россиян в отношении Идлиба и необходимость для Ирана отвлечься от Идлиба, чтобы противостоять американскому давлению, — эти факторы не позволяют сирийскому режиму достичь своей цели. Все они побуждают Дамаск искать варианты политического маневрирования и ждать подходящего момента для решения данной проблемы.
Есть основания надеяться, что близость Вашингтона и Анкары к заключению соглашения о безопасном районе на восточном берегу Евфрата обеспечит там долгосрочную стабильность. Тогда сирийская оппозиция пойдет на переговоры. 13-й раунд переговоров в Астане заложит основы для политического взаимопонимания по проблеме Идлиба и близлежащих районов, что впоследствии приведет к прекращению боевых действий на относительно длительный период. Сирийский конфликт фактически перейдет в политическое русло, схватка будет вестись за столом — между доминирующими политическими силами в новых стратегических условиях. Главной ареной противостояния станут переговоры по конституции, а целью переговорщиков — возможность провести выборы 2021-го года в свою пользу, получив экономические ресурсы. Огонь тогда на время прекратится. Но только на время.
© РИА Новости, Михаил Воскресенский | Перейти в фотобанкЛиванская газета пишет о провинции Идлиб — последнем оплоте джихадистов в Сирии. Проблема Идлиба выглядит нерешаемой. По мнению ливанцев, джихадисты за восемь лет гражданской войны в Сирии научились воевать — они выживают даже под ударами авиации РФ. Кроме того, Турция не заинтересована в их разгроме, а Иран занят борьбой с США. Остается надежда на переговоры в Астане.Впервые с начала своего вмешательства в сирийский конфликт в 2015 году Россия не смогла полностью достичь военно-политических целей своей кампании. Речь идёт о военной операции на севере Хамы и юге Идлиба (Хама — город в Сирии, Идлиб — сирийская провинция на северо-западе страны — прим. ред.). Внимательное изучение хода боевых действий позволяет выявить растущую тенденцию к установлению стратегической стабильности в балансе сил. Это касается сирийского конфликта в целом и разных его уровней в отдельности. Предполагается, что будущий раунд переговоров в Астане, запланированный на начало августа, закрепит нынешнее положение в форме политического соглашения. Тем не менее финальный текст соглашения будет зависеть от последних событий на поле боя. Мы можем говорить о влиянии ряда военных факторов, которые позволили прервать череду российских успехов. После сражения за Алеппо вооружённые группы, противостоящие правительству Сирии и призванным им на помощь россиянам, извлекли для себя важные уроки. Они изменили свою тактику и методы ведения борьбы, приспособились к огромной огневой мощи российской авиации. Эти перемены приводят к переменам в самом характере боевых действий. Теперь в Сирии идет «асимметричная война», когда одна из сторон пытается лишить противника явного военного преимущества и заставить его заключить политическое соглашение. С точки зрения тактики, которая используется в рамках асимметричной войны, мы можем говорить об «элитных отрядах», созданных такими фракциями, как «Джейш аль-Азза», «Хайат Тахрир аш-Шам» и «Национальный фронт», которые вынуждали противника принять бой в невыгодных для него условиях, за пределами обозначенных им линий соприкосновения. Эта тактика частично нейтрализует стратегическую огневую мощь российской авиации, а заодно и артиллерии правительственных сил. Можно также говорить о рассредоточении сил на большом пространстве в условиях интенсивных обстрелов. Это также позволяет избежать «огневые ловушки», в которых оказывались боевики во время ожесточенных боев за снятие осады Алеппо. Тогда Россия заманила боевиков в небольшое пространство у артиллерийской школы. Воспользовавшись проходом через это пространство, боевики оказались под мощным огнём. Это был огонь на уничтожение, и вооружённые отряды радикальной оппозиции до сих пор зализывают раны от последствий той атаки. Наряду с высокими технологиями использовались и примитивные средства — это еще одна особенность асимметричных войн. Среди таких средств можно выделить плчти «деревянные» дроны, используемые для разведки, сброс в определённых местах небольших бомб, которые нарушают боевые порядки врага и сеют панику, вызывая массовое бегство. Мы также говорим об интенсивном использовании мотоциклистов, что позволяло быстро достигать своих целей и рассредоточиться на максимально широкой территории. Из-за этой тактики оппозиции сирийский режим был вынужден тратить в больших количествах дорогостоящие боеприпасы, так и не добиваясь уничтожения врага. Объединение группировок под одним общим командованием, развертывание сражений на относительно большом пространстве и высокая маневренность смогли расстроить планы российских инструкторов. Эти планы предполагали, что стратегические фронты будут оставаться в относительно «замороженном» состоянии. А фронты все чаще приходят в движение. Разумеется, среди прочего мы можем говорить и о моральном превосходстве оппозиции, более высоком боевом духе одной из сторон. Солдаты сирийского режима, как ветераны, так и молодые бойцы, после перемирия считают войну завершённой. По их мнению, сейчас пора отдохнуть. Поэтому они не понимают, какие мотивы движут их командованием, с его желанием вторгнуться в Идлиб и близлежащие районы, довершив разгром джихадистов. По опыту солдаты знают, насколько это сложно, особенно после гибели около 600 своих товарищей в недавних бесполезных сражениях, цели которых не было никакой надежды достичь. А вот бойцы оппозиции, будь то местные или пришлые из других регионов Сирии, не могут даже представить себе своё поражение. Ведь поражение — это отступление. Во всех прошлых сражениях они отступали в провинцию Идлиб. А куда тогда отступать сегодня? То же самое относится и к турецкой стороне, чьи 12 наблюдательных постов базируются в зонах под контролем вооружённых отрядов радикальной оппозиции. В случае разгрома боевиков в Идлибе турки должны будут отступить или ввязаться в дорогостоящую и опасную конфронтацию одновременно и с режимом Асада, и с Россией, и с Ираном. Анкара предпочла оказать значительную материально-техническую помощь боевикам оппозиции в ожидании результатов их борьбы с режимом. Возможно, турки сделали это с молчаливого согласия Вашингтона, а может быть, и при его поддержке. Очевидно, у группировок оппозиции имеется богатый выбор боеприпасов, да и оружия для их применения хватает. Кроме того, у них нет проблем с топливом, продуктами питания, а заодно и с деньгами на выплаты денежного вознаграждения боевикам. Турецкое руководство не может отказаться от Идлиба, своего стратегического козыря на переговорах с Россией и сирийским режимом по поводу ситуации вокруг восточного берега Евфрата. В случае урегулирования между Россией и Соединенными Штатами по Сирии, Идлиб станет подконтрольным американцам регионом. А курдский вопрос будет использоваться США для давления на Анкару и получения от нее уступок. И здесь мы еще не говорим уже об утрате турецкого влияния на региональные отряды сирийской оппозиции — а это влияние точно упадет после возвращения Идлиба под контроль сирийского правительства. Между тем именно влияние на боевиков обеспечивало Турции веское слово и в сирийском вопросе, и в других ближневосточных делах, включая отношения с Ираном. В свою очередь Иран не может в обозримом будущем позволить себе осложнить отношения с Турцией, которая дистанцируется от Соединенных Штатов на фоне американской поддержки на сирийской территории Рабочей партии Курдистана (РПК, известная также по своей английской аббревиатуре Пи-кей-кей — военно-политическая курдская организация левого толка, которую в Турции считают террористической и лидер которой Абдулла Оджалан с 1999 года находится в заключении в Турции — прим. ред.). Поскольку Идлиб оказался неинтересен Тегерану после перемещения жителей городов Аль-Фауа и Кафрия (города с населением шиитского направления в исламе — того самого, что практикуется в Иране — прим. ред.), решение по Идлибу в руках Турции. Что касается иранского влияния, то оно сосредоточено в районе города Алеппо. Конфликты там не предвидятся, все тихо и вокруг шиитских городов Нубуль и Эз-Захра. Этот баланс выгоден для Тегерана в среднесрочной перспективе. Ведь сейчас Иран старается переждать, пока не осядет пыль, не успокоится ситуация вокруг его конфликта с Тель-Авивом и Вашингтоном. Москва и вправду ведет борьбу с террористами в Идлибе, но на самом деле она не заинтересована в полном уничтожении джихадистского «кармана» в Идлибе. Путин лишь хочет, чтобы «ХайатТахрир аш-Шам» («Организация освобождения Сирии» — коалиция джихадистских группировок суннитского толка, возглавляемая считающейся даже в США террористической организацией группой «Джебхат ан-Нусра» — прим. ред.) перестала противодействовать сирийским войскам и российской авиации, а также перестала быть проблемой Москвы в ходе будущих переговоров с Западом. Недавно из Италии прозвучала гипотеза о возможности ухода боевиков Идлиба в Ливию, а оттуда до границ Европы. Москва не против такого окончания войны. Ведь на самом деле, Путина не так уж интересует, как будет закрыта сирийская проблема и не переместится ли война в другие страны, — лишь бы она не переместилась в Россию и он не понес в ней потерь. Только режим Асада хочет добиться прогресса в наступлении на Идлиб — победа там была бы хорошей прелюдией для выборов 2021-го года, которые являются наиболее важным для сирийского режима вопросом в ближайшем будущем. Присутствие крайне враждебного Идлиба, находящегося вне зоны его влияния, тревожит сирийского лидера гораздо больше, чем районы курдского контроля на северо-востоке страны, где он борется за то, чтобы завоевать симпатии местных сил. Тем не менее, недостаток энтузиазма со стороны россиян в отношении Идлиба и необходимость для Ирана отвлечься от Идлиба, чтобы противостоять американскому давлению, — эти факторы не позволяют сирийскому режиму достичь своей цели. Все они побуждают Дамаск искать варианты политического маневрирования и ждать подходящего момента для решения данной проблемы. Есть основания надеяться, что близость Вашингтона и Анкары к заключению соглашения о безопасном районе на восточном берегу Евфрата обеспечит там долгосрочную стабильность. Тогда сирийская оппозиция пойдет на переговоры. 13-й раунд переговоров в Астане заложит основы для политического взаимопонимания по проблеме Идлиба и близлежащих районов, что впоследствии приведет к прекращению боевых действий на относительно длительный период. Сирийский конфликт фактически перейдет в политическое русло, схватка будет вестись за столом — между доминирующими политическими силами в новых стратегических условиях. Главной ареной противостояния станут переговоры по конституции, а целью переговорщиков — возможность провести выборы 2021-го года в свою пользу, получив экономические ресурсы. Огонь тогда на время прекратится. Но только на время.
Комментарии (0)