СМИ

Москва — это город, в котором нужно пробиваться. Здесь надо, чтобы тебя замечали.

Пластические операции стали инструментом, с помощью которого можно исполнить свои мечты.

Корреспондент «Дагенс нюхетер» в России Анна-Лена Лаурен и фотограф Лотта Хэрделин (Lotta H?rdelin) рассказывают о тех, кто охотится за успехом с помощью скальпеля хирурга.

«Красиво выглядеть — это триумф. На красивую женщину обращают внимание. Ее слушают».

Наталья Купрякова одета в розовую пижаму и белый халат. Она сосредоточена. Сейчас произойдет то, к чему она долго готовилась.

Черным фломастером хирург Сергей Сизов обводит мешки у нее под глазами. Через несколько часов их уберут скальпелем. Полоска кожи сантиметра три-четыре будет удалена, и из-под нее хирург миниатюрным шпателем очень осторожно достанет маленькие комочки жира.

53-летняя Наталья Купрякова сконцентрирована. Она хорошо обдумала решение. Чем красивее женщина, тем больше у нее влияния, считает она.

«Я работаю в магазине украшений, имею дело с красивыми вещами. Поэтому я и сама должна выглядеть красиво. И коллеги, и покупатели обращают на это внимание, красивая и ухоженная женщина — женщина, к которой прислушиваются».

Речь также идет и об успехе в личной сфере, по мнению Натальи.

«Муж хочет, чтобы рядом с ним была красивая женщина», — говорит она, но тут же добавляет: — Хотя он был против этой операции!»

Однако у мужа нет права голоса, по крайней мере по этому вопросу.

«Я не сдалась. Я плачу за операцию сама. Так ведь оно обычно и бывает. Женщина дорого платит за свою красоту».

Корректировка обвисших век — самая популярная пластическая операция в Москве. Она обошла увеличение груди, которое долго было во главе списка, но сейчас оказалось на втором месте.

«Операции, из-за которых человек выглядит неестественно, уже не в моде. Например, сейчас гораздо реже, чем раньше, увеличивают губы», — рассказывает Сергей Сизов.

«Что будет, если я моргну, когда вы будете оперировать?» — спрашивает Наталья Купрякова, пока Сизов фломастером рисует последнюю линию вокруг ее глаз.

«Не беспокойтесь. Ваши глаза будут закрыты в течение всей операции».

В 2013 и 2014 годах российская экономика сильно упала. С тех пор восстановление идет крайне медленно, и у российского среднего класса гораздо меньше денег, чем раньше. Потребление сильно сократилось, и люди стали меньше путешествовать. Однако количество пластических операций практически не изменилось.

«В 2016 году у нас был небольшой спад на 2,3%. Но он был минимальный. Особенно здесь, в Москве, спрос растет постоянно», — рассказывает пластический хирург Сергей Сизов.

Он работает в частной клинике «Академия пластики» в рамках государственной больницы №67 на западе Москвы. Сизов по образованию офтальмолог. Пластической хирургии он обучился позже, это сравнительно новое явление в России. До 2009 года получить образование пластического хирурга в Москве было нельзя. Оперировали обычные хирурги с различными специализациями, они обучались пластической хирургии на разных курсах.

«В России гораздо более суровые законы, чем, например, в США, когда дело доходит до тренировок на трупах. Ведь в пластической хирургии это обычное явление, особенно в Америке, где в индустрии красоты такая практика очень распространена. В результате мы отрабатываем навыки на американцах, потому что тела российских граждан использовать запрещено», — говорит Сизов.

За последние десять лет пластические операции в России стали гораздо доступнее.

«Раньше средства на это были только у богатых людей, но теперь операцию может сделать кто угодно. У нас была клиентка, которая работала водителем трамвая. Она копила на эту операцию несколько лет», — говорит медсестра Алена Чибисова, которая помогает главному хирургу Сергею Сизову.

Цены в России значительно ниже, чем на Западе. Прооперировать веки или убрать мешки под глазами у Сергея Сизова стоит 50 000 рублей, увеличить грудь — 300 000 рублей. В Стокгольме те же операции обойдутся в 20 000 и 40 000 крон соответственно (примерно 150 000 и 300 000 рублей).

По мнению Чибисовой, то, что сегодня столько людей могут позволить себе пластическую операцию, одновременно и хорошо и плохо.

«Здорово, что и обычные люди могут себя побаловать. Но маленькие клиники живут за счет прироста числа клиентов, и не все операции серьезные», — говорит она.

Уровень знаний по-прежнему очень разный: в Москве выросли настоящие джунгли частных клиник. Многие арендуют помещения и постоянно приглашают амбулаторных хирургов. Часто не хватает обученного персонала для послеоперационного ухода в случае осложнений.

В прошлом году в России умерли шесть женщин, которые решили сделать пластическую операцию. Большинство увеличивали грудь и не проснулись после наркоза. В одной из частных клиник, где умерла пациентка, как оказалось, не было респиратора для пробуждения от наркоза. Респиратор необходим, чтобы обеспечить пациентам под наркозом достаточное количество кислорода в легких.

После этих смертей российская федеральная служба по надзору в сфере здравоохранения Росздравнадзор взялась за клиники, которые предлагают пластические операции. В феврале служба сообщила, что в более 68% из всех 1257 клиник обнаружены нарушения. И более 80% нарушивших закон клиник были частными. Когда начались проверки, многие учреждения добровольно прекратили свою деятельность. Другие закрылись после того, как в прошлом году ввели новый закон о пластических операциях, ужесточивший требования к оборудованию.

Для Сергея Сизова важно, что он работает в большой государственной клинике, в которой есть все необходимое на случай осложнений.

«Я никогда не стал бы арендовать помещение. Здесь я оперирую в помещениях больницы, мой персонал — профессионалы. Больница получает часть прибыли», — говорит Сизов.

По словам Сергея Сизова, спрос на пластические операции в Москве растет пропорционально притоку жителей.

«Молодые люди постоянно едут в Москву в поисках лучшей жизни. Они считают, что легче получить хорошую работу, когда выглядишь определенным образом, думают, что внешность открывает все двери. Сам я убежден, что на самом деле главную роль играют другие вещи, но многие зацикливаются на каких-то мелочах своего внешнего вида. После операции они чувствую себя увереннее», — рассказывает Сизов.

Одна пациентка сказала ему, что после операции наконец-то почувствовала «голову на плечах».

«Я спросил, не лучше ли было начать с изменений в самой голове».

Сизов руководствуется принципом, что резать нужно только тогда, когда он сам видит повод.

«Я никогда не делаю ненужных операций, это получается некрасиво».

Из-за своего подхода он теряет часть клиентов.

«У нас не такие большие очереди. Существуют хирурги, которые делают все, что ни попросит пациент, и они быстро становятся очень популярными. Я часто отказываю, но некоторые пациенты не сдаются. Одна женщина долгое время пыталась уговорить меня поставить ей импланты в икры. Она считала, что ее икры слишком плоские, и хотела их красиво округлить. Я объяснял, что кости ее ног слишком тонкие и что это не будет хорошо выглядеть. Но она ныла и ныла, и в конце концов я на это пошел. Год спустя она снова со мной связалась и попросила удалить импланты».

Все чаще обращаются за операцией и мужчины. Один из пациентов Сизова — оперный певец Олег Шаготский, которому сейчас 54 года. Как и Наталья, он хочет избавиться от мешков под глазами.

«У меня маленькие дети, и мне не нравится слышать „Дедушка пришел!", когда я прихожу за ними в детский сад. Кроме того, я выступаю на сцене, мое лицо — это моя визитная карточка. Все сложнее становится накладывать грим, чтобы выглядеть моложе, когда у меня роли молодых персонажей», — говорит Олег.

Когда его увозят в операционную, он громко поет и делает широкий жест рукой.

«Прощайте навсегда!» — кричит он патетически.

А для Натальи Купряковой и другой пациентки по имени Инесса Рапапорт операция — это не шутки. Перед хирургическим вмешательством они сосредоточены и молчаливы.

«Я долго размышляла, два года все выясняла, прежде чем принять решение, — говорит Инесса Рапапорт. — Так много несерьезных хирургов».

По словам Сизова, мужчин оперировать труднее, чем женщин.

«У них больше мускулы и ткани более плотные. Глазные складки у них часто отвисают больше. Возможно, потому что женщины в России следят за тем, чтобы чаще поднимать взгляд — так морщинки менее заметны».

В операционной находятся две команды, которые собираются фотографировать и снимать видео: помимо нас с Лоттой Хэрделин, тут еще собственный пиар-директор Сизова и его оператор. Они будут снимать для аккаунта фирмы в Инстаграме.

Хирург надевает шапочку, налобный фонарик и тонкие резиновые перчатки. Ввозят Олега, и он успевает спеть несколько веселых песенок, прежде чем врачи приступают к работе.

Операция на веках может занять от 45 минут до часа с лишним. Сначала анестезируют область, которую собираются оперировать. Затем Сизов взрезает скальпелем часть кожи, которую планирует убрать. Он медленно отрывает кожу, останавливая кровь электрокоагулятором.

В комнате пахнет горелой плотью. Сизов действует спокойно и целеустремленно.

Когда полоска кожи длиной несколько сантиметров удалена, а кровь почти остановилась, Сизов зашивает разрез. Мешки исчезли.

После Олега Шаготского наступает очередь Инессы Рапапорт, которой тоже убирают мешки под глазами. Ее сменяет Наталья Купрякова. Ее операция получается самой быстрой за сегодня: Сизов справляется меньше чем за час. Он прооперировал троих пациентов подряд с перерывом лишь на уборку помещения. На все ушло примерно четыре часа.

После этого Инесса Рапапорт и Наталья Купрякова лежат тремя этажами ниже со льдом на глазах. Наталья довольна, хотя результат проявится только через несколько недель. Ее радует, что больше не придется по утрам видеть в зеркале обвисшие веки.

«Конечно, очень хочется продлить молодость», — говорит она.

Я спрашиваю Наталью, справедливо ли, по ее мнению, что от мужчин в России не настолько ожидают работы над собственной внешностью.

«Конечно, несправедливо. Если бы мужчины принимали нас такими, какие мы есть, как в Европе, вероятно, подобных операций делалось бы меньше. Но наши мужчины хотят красивых женщин. Поэтому приходится делать все возможное».

Месяц спустя я звоню Наталье и спрашиваю, как ощущения.

«Я очень довольна. Чувствую явную разницу на работе, клиенты делают мне комплименты. Подруги говорят, что я стала красивее. Люди спрашивают, не влюбилась ли я».

Купрякова убеждена, что операция позволит ей работать эффективнее.

«Мои продажи повысятся. Пока что эффекта не заметно, слишком рано. Но он будет. Я чувствую себя на работе гораздо увереннее и мотивированнее».

Единственный, кто не делает комплиментов Купряковой, — это ее муж.

«Нет, он ничего не говорит. Он по-прежнему считает, что это было лишним».

Пластическая хирургия в России

После распада Советского Союза пластическая хирургия в России развивалась очень быстро, открывалось множество новых клиник. В прошлом году федеральная служба Росздравнадзор начала масштабные проверки всех клиник в стране и обнаружила, что более 68% нарушают правила. Теперь они или закроются, или им придется вновь запрашивать лицензию.

Вот самые распространенные нарушения: в клиниках не следят за состоянием пациентов круглые сутки, не заключают договоров о сотрудничестве с большими больницами на случай чрезвычайных ситуаций, не хватает квалифицированного персонала. Например, в Санкт-Петербурге, где в общей сложности услуги пластической хирургии предлагают более 150 клиник, — всего около ста хирургов с профильным образованием.

Вероятно, когда закроется часть клиник, цены на пластические операции в России вырастут. Но пока они ниже, чем в среднем по Европе.