СМИ

© Belgian combat camera team / Corporal-chef Sedeyn Ritchie«Сегодня мы столкнулись со смертью мозга НАТО», — заявил Эммануэль Макрон в интервью на прошлой неделе. И в чем-то он прав, считает автор американского издания. Почти через три десятилетия после краха коммунизма западный альянс, который выиграл холодную войну, плывет по течению и сбит с толку.

«Сегодня мы столкнулись со смертью мозга НАТО». Об этом заявил президент Франции Эммануэль Макрон в интервью, опубликованном на прошлой неделе.

И в чем-то он прав. Почти через три десятилетия после краха коммунизма западный альянс, который выиграл холодную войну, плывет по течению и сбит с толку. Трансатлантические противоречия глубоки как никогда, а разногласия между ориентированной на Брексит Великобританией, голлистской Францией и все более могущественной Германией, судя по всему, из года в год обостряются и усиливаются.

И то, как Макрон описал нынешнее сложное положение Европы, звучит жестко, но предельно откровенно. Учитывая, что США теряют интерес к НАТО (что началось, по мнению Макрона, еще до того, как к власти пришел Трамп), Европа больше не может рассчитывать на защиту США, как это было в прошлом. Из-за усиливающегося соперничества между США и Китаем Европа оказалась в сложной ситуации и осталась «ни с чем», поскольку ни Китай, ни США, похоже, не особенно интересуют желания и мнение Европы.

В своем собственном окружении, как считает Макрон, Европа практически беззащитна перед соперничающими державами, такими как Россия и Турция. То, что Европа по-прежнему неспособна создать собственную Кремниевую долину, означает, что континент рискует лишиться возможности определять свое будущее. Европа, зависимая от американских или китайских технологических гигантов, не сможет гарантировать безопасность своих собственных данных или коммуникаций. При этом, несмотря на то, что твердая приверженность устаревшим принципам бюджетной экономии ограничивает рост экономик еврозоны, ЕС был слишком занят рыночной составляющей европейского проекта и слишком мало внимания уделял идее «сообщества».

Если диагноз европейских проблем, поставленный Макроном, страшен и беспощаден, то средство исцеления он предлагает традиционно французское. Со времен Шарля де Голля французские президенты утверждали, что Европа должна уменьшить свою зависимость от НАТО. Что она должна ставить развитие европейских систем благосостояния и промышленных лидеров выше «чрезмерной» приверженности рыночной идеологии, отдавать предпочтение углублению европейской интеграции в ущерб расширению союза и превратить ветхие, зачастую неэффективные структуры управления ЕС в своего рода безупречную и эффективную государственную машину, которой восхищались бы Людовик XIV или Наполеон. Германия всегда была противницей этих идей, но Макрон надеется, что шок от непредсказуемого президентства Трампа, настроенного против Европы, наконец-таки встряхнет Берлин и заставит его поддержать французский проект сильной Европы.

Но этого, похоже, не происходит. Сознание того, что США больше не являются ответственной державой, на которую Германия опиралась на протяжении 70 лет, потрясло немецкую политику до самых глубин. Но даже шока, вызванного Трампом, видимо, недостаточно, чтобы заставить немецкий истеблишмент принять французскую концепцию Европы. В своем выступлении на прошлой неделе в университете Бундесвера в Мюнхене назначенная преемница канцлера Ангелы Меркель, министр обороны Аннегрет Крамп-Карренбауэр (которую часто называют AKK), ясно дала понять, что даже в этих новых и сложных обстоятельствах Германия остается приверженной НАТО и трансатлантическим связям.

Отчасти это связано с тем, что, по мнению многих немецких политиков, администрация Трампа не является истиной в последней инстанции и не имеет решающего слова в американской внешней политике. Более того, любой признак того, что Германия поддерживает отход Европы от НАТО, вызовет кризис для Польши и стран Балтии. Франция в интересах великой европейской стратегии, возможно, и готова закрыть глаза на их беспокойство, но Германия в силу исторических и практических причин не может так жестко обращаться со своими восточными соседями.

АКК представила не революционное, а эволюционное видение внешней политики Германии. Изменения будут постепенными, но реальными. Расходы на оборону увеличатся, но целевого показателя НАТО в 2% от ВВП достигнут только в 2031 году. Германия должна выработать более глубокое представление о своих стратегических интересах, заявила она. Возможно, стране даже придется чаще прибегать к использованию военной силы за рубежом и участвовать в операциях по обеспечению безопасности в Индо-Тихоокеанском регионе.

Реальная проблема Европы заключается не в том, что французы или немцы находятся в состоянии «смерти мозга», а в том, что у них нет единого мнения об основной форме ЕС, о его оборонной политике, о его внешнеполитических приоритетах. Нельзя сказать, что из-за этих разногласий невозможно добиться прогресса в решении важных проблем ЕС, но из-за этих разногласия процесс реформирования ЕС идет крайне медленно, и они ограничивают возможности. В дополнение к этому правящим политическим партиям в обеих странах все чаще приходится отбиваться от популистских партий, которые привносят во внешнеполитические дебаты совершенно другие идеи.

С американской стороны дебаты также сумбурны и невнятны. Представители обеих партий во внешнеполитическом истеблишменте по-прежнему привержены НАТО и принципу защиты Европы, но неясно, насколько твердо кандидат в президенты от любой из партий будет поддерживать этот консенсус в 2020 году. Поскольку среди представителей всех политических сил страны растет озабоченность по поводу Китая, какую роль в стратегии США будут играть НАТО и Европа?

Хотя президент Макрон, выражая свою озабоченность, в какой-то степени троллит альянс, который всегда был проблемой для Франции, он прав, что сложившееся положение является крайне затруднительным. Те, кто верит в большое значение Запада, не могут принимать его сплоченность как должное. Чтобы выжить, трансатлантический альянс должен приспособиться к условиям быстро меняющегося мира.