СМИ

В начале VIII века Равенне, столице одноимённого экзархата в составе Византийской империи, пришлось пережить один из самых печальных эпизодов в своей истории. События, произошедшие в 710-711 годах, смотрятся особенно драматично, если взглянуть на них через призму истории одной известной семьи.


Нотарий-заговорщик

Жил-был на свете некто Иоанникий, рождённый в Равенне между 660 и 670 годами. Родился он в достаточно знатной семье и отличался весьма неприглядной внешностью. Зато со временем за скверным «фасадом» экзарх Феодор II сумел разглядеть в юноше немалые таланты. В связи с этим он наградил Иоанникия весьма престижной должностью нотария, которая как раз стала вакантной в силу кончины предшественника.

Иоанникий блестяще справлялся со своими обязанностями, ибо знал в совершенстве латинский и греческий языки, умело вёл деловую переписку и даже сочинял стихи. Дошло до того, что Феодор запретил юноше покидать дворец экзархов без его ведома — настолько ценными были навыки нового нотария. Но как бы ни старался экзарх удержать у себя Иоанникия, слава молодого человека дошла до далёкого Константинополя, где в те годы правил крайне энергичный (и крайне неуравновешенный) император Юстиниан II (не путать с великим Юстинианом, жившим раньше).

Василевс столь удивился талантам Иоанникия, что вызвал последнего во Второй Рим и отправил в ряды столичного чиновничества — причём едва ли не в высшие эшелоны.

Всё начало меняться в 692 году. Как раз завершился Трулльский церковный собор, решения которого наотрез отказывался признавать папа Сергий I. Взбешённый Юстиниан отправил своего доверенного человека Захария в Рим, дабы арестовать понтифика.
Однако, явившись в старую имперскую столицу, ромейская делегация обнаружила, что на защиту папы выступили весьма внушительные силы римского ополчения, а также прибывшего из Равенны войска — того самого, что перед этим послало куда подальше собственного экзарха Иоанна Платина, сменившего первого благодетеля нашего героя Иоанникия.

Теперь это же самое войско ясно давало понять, в каком деревянном изделии они видели и в каком направлении посылали Юстиниана II вместе с его идеями. Император затаил лютую злобу на жителей Равенны и, возможно, начал тогда планировать карательную экспедицию в столицу экзархата.


Границы Равеннского экзархата к моменту рождения Иоанникия
Однако, по всей видимости, император слишком долго думал. Через три года Юстиниана свергли, изувечили и отправили пинком в Херсонес. Среди заговорщиков, лишивших василевса трона, упоминался Иоанникий, который крайне болезненно переживал разлад Константинополя, Рима и Равенны, однако безоговорочно поддерживал земляков и предал своего благодетеля.

Казалось, что в тогда, в 695 году, Иоанникий, приняв участие в заговоре, спас свой родной город. Едва ли он представлял, что ждёт его впереди.

Месть безносого

Юстиниан, лишённый носа и части языка, несколько лет коротал время в Крыму, мечтая о мести. Со временем он сбежал из ссылки вначале к хазарам, а потом к болгарам. Отплывая к последним, Юстиниан едва не пошёл ко дну во время страшной бури. Когда слуги намекнули ему, что неплохо было бы во спасение дать обет не причинять вреда своим врагам, Юстиниан по легенде воскликнул: «Да потопит меня Бог на этом месте, если я пощажу хоть кого-нибудь из своих врагов!». Кара в море его так и не настигла.

В болгарских пределах Юстиниан заручился поддержкой хана Тервеля и в 705 году возвратил себе власть над империей.

Своё второе правление Юстиниан Ринотмит («Безносый»), как и обещал на том корабле, посвятил репрессиям по отношениям к тем, кто поучаствовал в его свержении и унижениях или же просто подозревался в этом. Константинополь оказался залит кровью. Со временем должно было достаться и Равенне, что ясно понимал Иоанникий, который сбежал в родной город, едва прознав о возвращении преданного им благодетеля. На родине бывший нотарий прожил ещё пять лет, ожидая неминуемой мести императора.

Как-то раз весной 710 года в Равенну неожиданно прибыл стратиг Сикеллии (Сицилии) Феодор во главе небольшого флота. По официальной версии он прибыл засвидетельствовать своё почтение жителям столицы экзархата. И действительно: люди стратига разбили шатры на берегу и устроили грандиозное празднество по случаю своего прибытия. На роскошный пир пригласили всех знатных жителей Равенны, включая Иоанникия и городского архиепископа Феликса.


Современное художественное изображение лика Юстиниана II во время его второго правления
На следующий день гулянья продолжились. Теперь Феодор приглашал к себе нобилей Равенны прямо на корабли. Те поднимались на борт и вот тут-то и познавали истинную причину радушия сицилийского стратига.

Стоило гостю взойти на корабль, как его тут же хватали под руки, затыкали кляпом рот и кидали в трюм.

На эту уловку попались и Иоанникий с архиепископом. Расчёт был простой: Феодор действовал как бы отдельно от Юстиниана и проявил немалую и обманчивую щедрость по отношению к знати Равенны. Именно поэтому Иоанникий, у которого были немалые причины опасаться кораблей из Константинополя, ничего не заподозрил.

План стратига сработал идеально, тем более, что оставшиеся на берегу жители Равенны так ничего и не поняли — даже когда корабли стратига Сицилии резко отчалили от берега. Но не все воины Феодора отплыли в Константинополь с пленниками. Оставшиеся солдаты бросились к городским стенами и принялись кидать на здания горящие предметы.

Удовлетворившись произведённой паникой, каратели спустились со стен и учинили великую резню среди местного населения, а также разграбили имущество тех несчастных, что на момент побоища сидели в трюмах кораблей, отплывавших в ромейскую столицу.

Так император отомстил Равенне за её предательство в 695 году.

Отдельная экзекуция ждала нобилей Равенны. Судьба Иоанникия и других пленников кажется художественным вымыслом, хотя бешеный нрав Юстиниана II оставляет возможность для принятия сообщения на веру. Говорят, что Иоанникия приволокли к императору, а тот издевательски спросил: «Это Иоанникий, бывший писец?».
Затем Юстиниан повелел вогнать гвозди под ногти несчастного и заставил его в таком виде писать. Иоанникий якобы написал своей кровью на пергаменте: «Господи, будь моим заступником. Спаси меня, Боже, от моих врагов и от этого злобного императора!». Написав это, он кинул окровавленный пергамент в лицо императору со словами: «Обожрись моей кровью, мерзавец!».


Иллюстрация Tancredi Scarpelli
Юстиниан пришёл в столь великое бешенство, что повелел тотчас же раздавить Иоанникия среди мельничных жерновов. Перед смертью последний пообещал императору, что тот неминуемо будет сметён с трона.

Что очевидно без всяких душещипательных подробностей, так это то, что пленников из Равенны казнили всех. Кроме одного — архиепископа Феликса пощадили, но на этом его удача кончилась, ибо его ослепили и сослали в Крым. Так погиб цвет равеннского нобилитета.

Восстание

В самой Равенне, разорённой и охваченной ужасом, ещё теплилась надежда на возвращение пленников домой. Лишь спустя несколько месяцев равеннцы захватили одно столичное судно и выпытали у моряков информацию о том, сколь страшна оказалась участь их родных и земляков.

Теперь, когда все иллюзии развеялись, на главной площади Равенны собралось почти всё уцелевшее население, которое провозгласило своим вождём Георгия, сына замученного Иоанникия.

Георгий не уступал в дарованиях отцу и показал себя весьма энергичным лидером. Первым делом новоявленный дукс (вождь) полностью реорганизовал оборону Равенны и окрестностей, опасаясь повторной карательной экспедиции. Он объявил всеобщую мобилизацию равеннского воинства, а также ополчения соседних городов, проявивших солидарность со столицей экзархата. Дошло до того, что мобилизовались даже жители италийских сёл — их отрядили патрулировать побережье Адриатики.

Система, созданная дуксом Георгием, показала свою боеспособность в ходе столкновения стихийной власти Равенны с официальной. Экзарх Иоанн Ризокоп пропустил всё веселье — как в случае с карательной экспедицией Феодора, так и во время восстания в собственной столице, поскольку пребывал всё это время по делам в Неаполе.

Узнав о произошедших волнениях, Иоанн спешно направился в Равенну с целью покарать мятежников, но потерпел поражение и погиб. К сожалению, нам неизвестны подробности, но ясно одно: Георгий не зря ел свой хлеб и заслуженно стал лидером восстания. Перед империей вырисовывалась перспектива обнаружить Равеннский экзархат в качестве не полуавтономной провинции, а самостоятельного и крайне враждебного государства.

Подобное, конечно, происходило не в первый раз — восстания сотрясали византийскую Равенну и раньше. Но если в прошлом основной причиной мятежей в экзархате было скорее желание лидеров (из числа местных военных) создать собственное государство, то теперь Византия столкнулась со стихийным и полномасштабным выступлением со стороны едва ли не всех слоёв населения, будь то нобилитет, духовенство или крестьяне из округи. Бесчинства, устроенные стратигом Феодором и его яростным императором, всех объединили.


Остатки дворца Теодориха Великого, где проживали и экзархи Равенны
К счастью для Константинополя, чрезмерно увлёкшийся кровопролитием по любому поводу Юстиниан II успел достать всех и вся, включая даже болгарских союзников. В декабре 711 года безносого василевса снова свергли, а заодно обезглавили. С ним погибла и вся его семья, что ознаменовало завершение правления династии прославленного Ираклия.

Говорили также, что сестра бедолаги Иоанникия, узнав о смерти Юстиниана, пожелала увидеть его голову и поклялась умереть ради такого зрелища. Женщина увидела голову тирана, когда ту проносили по улицам Константинополя, а затем поскользнулась и выпала с балкона, переломав себе все кости и отдав Богу душу.

Пришедший же через труп Юстиниана II к власти Филиппик Вардан помиловал ослеплённого архиепископа Феликса — единственного равеннца, пережившего гнев Ринотмита, вернул из ссылки и отпустил с миром домой. Также новый император отдал всё награбленное имущество равеннской церкви, а заодно выдал на прощание Феликсу «сувенир» в виде головы Юстиниана, дабы показать свои добрые намерения по отношению к западным провинциям.

Равеннцы, получив более дружелюбного императора, также умерили свой пыл, и в 713 году в столицу экзархата въехал новый начальник в лице экзарха Схоластика. Какая судьба ждала предприимчивого дукса Георгия — нам, увы, неизвестно. К моменту всех этих перестановок василевса Филиппика уже самого сверг его собственный секретарь Артемий, однако на положении Равенны очередная смена власти в далёкой столице на сей раз не сказалась.

Феликс же, восстановленный на посту архиепископа города, относительно мирно дожил до 721 года.

Послесловие

Иоанникий и его деяния не остались забытыми. Единственный известный по имени заговорщик-равеннец, участвовавший в первом свержении бесноватого Юстиниана II, он обязан такой славой своему правнуку Агнеллу Равеннскому, составившему в IX веке хронику Liber Pontificalis Ecclesiae Ravennatis.
Эта работа, составленная с явной оглядкой на куда более известную «книгу-тёзку», посвящённую деятельности римских пап, предоставляет читателям немало полезных сведений о жизни Равеннского экзархата. Жизни, которая ко временам Агнелла уже давным-давно завершилась.

В 751 году не стало Равеннского экзархата, рухнувшего под ударами лангобардов, старых врагов Византии. Вскоре ушло в небытие и королевство лангобардов, неспособных сопротивляться Карлу Великому. Ушёл из-под власти империи на почве политических и религиозных споров и Вечный Город. В северной и центральной части Италии теперь обживались новые хозяева, и значение Равенны резко упало.

Ну а потомку Иоанникия лишь оставалось записывать деяния предков и современников на страницах своей хроники.

Артём Селицкий