СМИ

Сложившаяся на Украине языковая политика нарушает права национальных меньшинств и вносит элементы дискриминации. Новым властям в Киеве еще предстоит решить эту проблему, в том числе необходимо учитывать роль русского языка в жизни украинского общества. Об этом в интервью «Известиям» заявил Верховный комиссар ОБСЕ по делам нацменьшинств Ламберто Заньер, который на прошлой неделе посетил Россию с пятидневным визитом. — У вас была очень насыщенная поездка в Россию — кроме Москвы, вы посетили еще и Республику Татарстан. Каковы ваши впечатления? — Действительно, визит был насыщенный. Татарстан мне показался очень динамичным, разнообразным и процветающим. Хотя обычно, когда ты оказываешься в столь многонациональных регионах, чувствуется некоторое напряжение. В Татарстане я особой напряженности не почувствовал. Есть некоторые проблемы, однако они, на мой взгляд, не транслируются в масштабный кризис. — Вопрос нацменьшинств — тема, которая выносится на международный уровень. В частности, ситуация вокруг русского языка на Украине — одно из фундаментальных противоречий между Москвой и Киевом. Недавно на Украине были приняты два закона — «Об образовании» и «Об обеспечении функционирования украинского языка как государственного», которые подогрели ситуацию. Как разрешить эти разногласия? Какую роль здесь может сыграть ОБСЕ? — Наше подразделение занимается как вопросами образования, так и темой языковой политики. Одна из сегодняшних проблем — реализация рекомендаций Совета Европы. К примеру, это касается разделения между языками Евросоюза и всеми остальными (украинский закон дает приоритет официальным языкам ЕС. — «Известия»). Такая классификация говорит о том, что по отношению к разным нацменьшинствам проводится неравная политика, а это вносит элементы дискриминации. До одобрения этих документов мы вели активные консультации с парламентскими комитетами и сейчас работаем над устранением некоторых искажений в украинском законе о языке. Для начала подчеркну, что Киев имеет право говорить об украинском языке как о государственном. Однако здесь возникают три повода для беспокойства. Во-первых, в законе ничего не говорится о защите языков нацменьшинств. Мы работаем с министерством культуры над некоторыми изменениями, которые должны появиться в документе и учесть в том числе роль русского языка. Во-вторых, все вопросы об использовании государственного языка решаются довольно жестко — не через систему стимулов и поощрений, которую мы хотели бы видеть, а через наказание. Это, кстати, касается не только Украины. В-третьих, закон был принят без каких-либо консультаций с представителями нацменьшинств. В этом смысле сейчас было бы хорошо создать механизм систематического взаимодействия, который бы позволил принимать во внимание озабоченность нацменьшинств. Я планирую поехать на Украину в ближайшее время. Сейчас там всё поменялось — политическая атмосфера, администрация, президент. — Каковы, кстати, ваши впечатления от нового руководства Украины и чего вы от него ждете? — Должен сказать, что с предыдущим руководством страны работа велась довольно открыто. Однако это было непросто. Поэтому я надеюсь, что сейчас сложностей станет меньше. О впечатлениях говорить сложно, пока я не встречусь с новым руководством. Тем не менее я очень надеюсь, что мы продолжим сотрудничество. Украина — та страна, куда я езжу чаще всего. С момента вступления в должность комиссара (в 2017 году. — «Известия») я был там уже четыре раза. Поэтому мы продолжим посещать этот регион, чтобы общаться с людьми и оценивать достигнутый прогресс. — Не было бы легче изменить эти законы или вовсе отменить их? — Я не говорю, что их необходимо отменить. А изменение законов — это прерогатива национального парламента. В них есть некоторые аспекты, которые необходимо дополнить, обеспечив право нацменьшинств на образование, или урегулировать. Это можно сделать множеством способов. К примеру, одобрив документы, которые привели бы закон в соответствие с лучшими международными практиками. — Языковой вопрос — та тема, которая лежит также в основе конфликта на востоке страны. Минские соглашения, в частности, предполагают предоставление юго-восточным регионам языковой автономии. Принятие вышеупомянутых законов означает нарушение этого пункта. Каковы ваши взгляды на вопрос языковой автономии Донбасса? — У этих соглашений есть свой механизм, и я не часть этого процесса. ОБСЕ, конечно, играет свою роль в урегулировании этого конфликта, однако мое подразделение им не занимается. Что мог бы сделать мой офис в сложившейся ситуации? Как только стороны придут к соглашению по ряду вопросов — от прекращения огня до обмена пленными — они начнут обсуждать будущее положение региона. Если у них возникнут вопросы по языковой тематике, мы готовы содействовать их урегулированию и обеспечить необходимую экспертизу. Во многих местах уже существуют успешные модели, которые можно применить и на Украине, однако сейчас я бы не хотел предлагать ни одну из них. Стороны должны сами попытаться решить эту проблему в процессе переговоров. — Вы с главой российского МИДа Сергеем Лавровым неоднократно подчеркивали необходимость избегать политизации при решении вопросов нацменьшинств. Этот термин используется довольно часто, однако значение его несколько абстрактно. Что значит политизация в контексте нацменьшинств? Как ее можно было бы избежать? — На этот вопрос сложно ответить в двух предложениях. Сегодня, если вы посмотрите на политическую карту Европы, то увидите, что некоторые государства делают акцент на националистических, популистских подходах и усилении национальной идентичности в ущерб меньшинствам. Стоит прибавить геополитический аспект и растущий градус конфронтации. При этих двух факторах нацменьшинства начинают смотреть на другие государства, где их этнос составляет большинство, как на защитника. А это осложняет их интеграцию в общество страны проживания и приводит к самоизоляции. Мы предлагаем практические рекомендации на тему того, как эту интеграцию можно облегчить, — не только в образовании или языковом вопросе, но и в законодательной сфере, а также в плане участия в политических и экономических процессах. Если вы берете эти пункты и интегрируете в свои законы и если зарубежные страны не вмешиваются в этот процесс, тогда о политизации не идет и речи. Екатерина Постникова