СМИ

Интервью у члена одесского подполья, принимавшего непосредственное участие во всех событиях Русской весны 2014 года в Одессе

Моя первая встреча с этим человеком состоялась несколько лет назад во время событий Русской весны в Одессе. Я, бравируя георгиевской ленточкой в петлице, пытался взять интервью у двух представителей Евромайдана на Соборной площади. Интервью с ними не заладилось. Вместо ответов на вопросы об убийствах сотрудников милиции я получил удар по голове и, вероятно, был бы добит ногами, если бы не подоспевший парень лет 30, который отработанными ударами быстро разогнал отморозков. Следующая наша встреча произошла через четыре года совершенно случайно на автобусной остановке. Тут же выяснилось, что он не только приятный собеседник, но и участник многих одесских событий весны 2014 года, при этом участвовал в них в необычной роли — агента-нелегала. Мы подружились и, посколльку никаких подписок о неразглашении он не давал, он согласился на интервью. При одном условии — полной анонимности.

— Как вы стали членом Одесского Антимайдана?

— Я никогда не был членом ни одной политической группы. Осенью 2013 года я уволился из органов и, пользуясь своими связями, занялся частной расследовательской деятельностью. Летом 2013 года в руководстве МВД и СБУ начали происходить процессы, которые иначе, как диверсией и предательством, назвать нельзя. Все сигналы о непонятных движениях в рядах радикалов игнорировались. Летом резко активизировались члены партий «Свобода», «УНА-УНСО», организаций националистов «Тризуб», «Белый молот», «Карпатская сечь». Футбольные ультрас, ранее разделенные на националистов и «имперцев», вытеснили последних из своих рядов.

— Как проявлялась активность националистов летом 2013 года?

— Нацики начали вербовать новых участников. Агитация в основном шла на Западной Украине среди молодёжи. Помимо вербовки они организовывали тренировочные лагеря с трехразовым питанием. У обычно «голодных и холодных» националистов откуда-то взялись деньги на содержание тренировочных лагерей, зарплату профессиональным инструкторам и закупку амуниции. Так было почти повсеместно. Фиксировались частые поездки лидеров националистов в Польшу и страны ЕС. Были случаи визитов отставных иностранных силовиков в лагеря «Свободы» и «УНА-УНСО». Эта публика стояла у нас на учёте, и руководству оперативно докладывалось о происходящем. Но возникало ощущение, что ты пишешь в пустоту. Моему другу за дело, заведенное по «Тризубу», руководство устроило разнос. Ему заявили, что он «страдает хернёй», и пообещали сделать неполное служебное соответствие, если продолжит в том же духе. У меня и у моих коллег возникало ощущение близкой катастрофы, но сделать мы ничего не могли.

После увольнения мои догадки полностью подтвердил начавшийся в ноябре 2013-го Евромайдан. Те ребята, за которых нас били по рукам, оказались основной движущей силой госпереворота на Украине. Я тяжело переживал события февраля 2014 года и был рад, что уволился из органов до этого бардака. События Русской весны, начавшейся в феврале с Крыма, дали мне надежду на справедливость. Я понял, что оставаться в стороне не могу.

— Когда вы начали активно участвовать в происходящем?

— Точкой отсчета для меня стало 3 марта 2014 года, когда братья Давидченко попытались занять облгосадминистрацию в Одессе. На тот момент я уже не владел оперативной информацией о происходящем в городе, поэтому не успел к началу самого мероприятия. Я приехал к ОГА, когда толпа ворвалась в здание. Цель штурма ОГА была эмоциально понятной — раз националисты могут захватывать ОГА во Львове, почему одесситы не могут поступить также? Но организаторы и участники штурма не собирались переходить к серьезным действиям. Когда я увидел, что депутаты облсовета убегают в панике и перелезают через забор, я уже понял, что никакой резолюции о референдуме наподобие Крымской не будет. Да и сам Скорик, бывший на тот момент губернатором, явно не рвался в герои, а бегал в панике перед толпой и кричал «Остановитесь, остановитесь, я вас умоляю». Позже он вообще самоустранился. По привычке я начал искать вокруг бывших военнослужащих или ментов, которые могли быть среди участников штурма, но, кроме оперов из «отдела Т» Одесского УСБУ, я никого не увидел.

Уже вечером я познакомился с одним человеком лет 40, формально не принимавшим участия в штурме ОГА, но командовавшим небольшой, хорошо подготовленной группой. Его звали Руслан. Мы разговорились. После этого мы виделись несколько раз и выстроили стратегию и тактику совместных действий. Поддержки в вопросе восстановления законной власти на Украине со стороны северного соседа не намечалось, поэтому основная наша деятельность была направлена на выявление в Одессе активных сторонников Евромайдана и радикальных боевиков с целью их нейтрализации.

— Почему вы отказались от общественной деятельности?

— Во-первых, протестная ниша была уже занята братьями Давидченко, Одиновым и Долженковым, депутатами Албу и Маркиным. Было много лидеров из команды Игоря Маркова. Еще больше дробить протест, который нуждался в единстве, я не хотел. Во-вторых, я считал, что, не засвечивая себя перед СБУ, я добьюсь больших результатов. Ну а в-третьих, какой из меня лидер? Я двух слов на трибуне связать не смогу.

— Какую организацию возглавлял Руслан, сколько в ней было человек?

— У Руслана был свой страйкбольный клуб, вдобавок он был членом одной казачьей организации. Кроме того, он бывший военнослужащий. По моим оценкам, в нашу организацию до 2 мая входило около 20 человек. Руслан был тем, кого называют «серыми кардиналами». Он был знаком со всеми представителями пророссийских сил в Одессе, имел выходы на Крым и Приднестровье. В марте мы купили старенькое авто для наружки, фототехнику и бронежилеты. Мы вели сбор информации и наружное наблюдение за нашими оппонентами.

— Кто возглавлял майданные структуры в Одессе?

— Буду называть по мере убывания значимости: Руслан Форостяк, Андрей Юсов, Виталий Свичинский, Сергей Гуцалюк, Виталий Кожухарь, Евгений Резвушкин, Марк Гордиенко, Сергей Стерненко. Были и другие товарищи вроде уголовников братьев Бабейко. Одессит из них только Кожухарь, остальные приезжие. Самым опасным был Форостяк, расово-идейный львовянин, осевший в Одессе. В свое время он крутился в местном бизнесе, приобрел связи с руководством МВД. Очень мутный человек, но имеющий выходы на Турчинова, Парубия, Пашинского и Коломойского. Позже он подобрал Марка Гордиенко и сделал под него «Совет общественной безопасности» (РГБ). В апреле 2014-го он координировал деятельность всех евромайдановских организаций в Одессе, осуществляя их тесную связь с Киевом. Юсов, Свичинский, Гуцуляк были людьми Эдуарда Гурвица (бывшего мэра Одессы). В 2013-м Гурвиц сдал в аренду свою команду Виталию Кличко под создание партии УДАР. Кожухарь создал свою организацию «Самооборона Одессы», в нее тогда входило не более 40 активных участников. Резвушкина с его десятком автомайдаунов можно было серьезно не воспринимать. Гордиенко был просто говорящим клоуном на мотоцикле, а «Правый сектор» Стерненко состоял из двадцати студентов. Тогда его считали самой небоеспособной ячейкой из всех на Украине. Но, повторюсь, это все было по состоянию на март 2014 года.

— Население поддерживало представителей Евромайдана в Одессе?

— Одесса Майдан не поддержала вообще. На митинг, организованный 16 марта 2014 г. Антоном Давидченко в поддержку референдума о федерализации Украины, пришло 15 тысяч человек. Проукраинские СМИ об этом умолчали, но СБУ оценило, и уже 17 марта Антона арестовали. А «проукраинские митинги» возле Дюка (памятник Дюку Ришелье на Приморском будбваое в Одессе — Ред.) собирали от силы 300 человек. Но каждые выходные на митингах на Куликовом поле было до 10 тыс человек. Промайдановским силам удалось приблизиться к этому количеству только 30 марта, когда на марш за единство Украины привезли два поезда массовки и согнали студентов со всей Одессы. И то число митингующих не превысило 5 тысяч. Я оценивал наш уровень поддержки в 70% от населения города. Основным ресурсом оппонентов были студенческие общаги, увешанные бандеровскими флагами. Правда, после наших акций понаехавшие быстро убрали их с окон.

— Как же вы на них повлияли?

— Ребята просто разбили в них стекла.

— Как Киев после назначения главой ОГА Немировского пытался повлиять на ситуацию в Одессе?

— Назначение губернатором Немировского, который и слышать не хотел о силовых действиях, не оправдало ожиданий сторонников Евромайдана. Они пару раз собирались под ОГА с пикетами, требуя разогнать Куликово поле. Но главную роль сыграли местные, скоординировавшие свои действия с Киевским майданом, тот же Форостяк. По их инициативе на въезде в город установили блок-посты, где дежурили радикалы, привезенные с Майдана. Целью этой акции было запугать жителей Одессы и активизировать неактивных сторонников, чего они отчасти добились. До апреля 2014 года Одесский Евромайдан не представлял никакой угрозы. В нем участвовали не более 200 человек. Нами была составлена база с фамилиями, фотографиями, адресами, номерами телефонов и местами работы этих товарищей.

— Было ли у одесского «Правого сектора» огнестрельное оружие?

— В середине марта мы сконцентрировали внимание на «Правом секторе», штаб которого был на Ольгиевской, возле «Дома клоунов», попутно не забывая мониторить крупные гостиничные комплексы Одессы. В результате нами была зафиксирована поставка огнестрельного оружия. В гостинице «Дом Павловых» поселилось около 200 боевиков из 7-й сотни самообороны Майдана. Они осуществляли охрану акций евромайдановцев. На каждой акции дежурил микроавтобус с оружием, милиция закрывала на это глаза.

— Когда и кто начал готовить массовое убийство одесситов 2 мая?

— После того как 5-7 апреля группа Стрелкова зашла в Славянск, ситуация в Одессе резко начала меняться не в нашу сторону. Мы захлебывались от потока информации о заезжающих в город боевиках, поставках оружия с Майдана, подготовке вооруженных групп. Все это мы старались проверять, но надо учесть, что нашу деятельность никто не финансировал, нам нужно было работать, и мы не могли уделять организации все наше время в отличие от майдановцев, которые получали финансирование и могли не работать.

— Кто был основным организатором этой подготовки?

— По моему мнению, мозговым центром операции был штаб Евромайдана во главе с Русланом Форостяком, который был создан под прикрытием «Совета общественной безопасности» (РГБ) на Жуковского, 36. Вести наблюдение за этим объектом было проблематично. Он находится рядом с СБУ, и там постоянно дежурила группа контрнаблюдения. Но у нас был знакомый человек в штабе РГБ, который иногда делился с нами информацией. Агент не был допущен к совещаниям руководства, но кой-какая информация до него доходила. Именно от него мы узнали, что Форостяк координирует все действия с Парубием и Турчиновым, а также поддерживает связь с Коломойским и Пашинским. Выяснилось, что на Форостяка завязана координация всех радикалов Одесской области. Кроме того, в его штабе имелся арсенал оружия, которое ему подогнали ребята с Западной Украины.

От нашего агента мы узнали, что после мартовских событий в Донбассе в Одессу заехала группа сотника Мыколы (Николая Волкова) в количестве 40 человек. Ее координировало РГБ. Основной задачей группы была охрана ОГА, где постоянно дежурили два микроавтобуса с номерами Киевской области, в которых сидели до 12 вооруженных человек. Еще два микроавтобуса стояли возле штаба РГБ на Жуковского, 36. Раз в день они менялись. Также в двух домах напротив ОГА были оборудованы снайперские точки. Один раз мы организовали провокацию: сообщили в СБУ о вооруженных людях под ОГА, которые собираются захватывать здание. И что ты думаешь? Через полчаса к ОГА подъехал серый «Фольксваген» с «Альфой», которая дружески поздоровалась с боевиками и уехала обратно. Мы сообщили в Народную и Одесскую дружины о вооруженных евромайдановцах под ОГА, но их это не интересовало.

— Для чего Форостяк в марте-апреле собирал в городе штурмовиков?

— Его цели совпадали с целями СНБО под руководством Парубия — задушить все очаги сопротивления в Харькове, Донецке, Луганске, Николаеве, Одессе. Основной целью был разгон палаточного городка на Куликовом поле.

— Какова была роль СБУ?

— СБУ были просто наблюдателями. Но о подготовке наших оппонентов они были осведомлены лучше нас. После захвата СБУ в Донецке руководству был дан приказ стрелять на поражение при любой попытке захвата здания СБУ. Например, в феврале 2014-го, когда в СБУ поступила информация, что в Одессу едет два автобуса «Правого сектора» захватывать СБУ, конторским раздали табельные стволы, но категорически запретили стрелять на поражение. А 16 апреля, когда к зданию СБУ от Куликова поля шли семь тысяч человек с аналогичным настроением, сотрудникам СБУ снова раздали оружие, но уже с приказом стрелять на поражение. Тогда кровопролитие предотвратила «Народная дружина», не пустившая митингующих на штурм.

Уже тогда мы понимали: окно возможностей у нас закрылось в конце марта.

— Одесский «Правый сектор» участвовал в подготовке бойни?

— Информацию о том, что готовится нападение, им не доверяли. Но у них был небольшой арсенал огнестрельного оружия. Мы разработали операцию по захвату штаба «Правого сектора», закупили необходимое оборудование, собрали группу и на макете дома отработали все действия, но тут вмешался случай. Казаки, узнавшие от Руслана, что в штабе ПС находится оружие, подняли на уши руководство милиции города и припёрлись туда с начальником милиции Фучеджи. «Непотопляемый» Фучеджи работал по принципу «и нашим, и вашим», поэтому обыска с задержанием вооруженных правосеков не получилось. ПС дал обыскать основную часть офиса, а в помещение, закрытое бронедверью, не пустил, сказав, что они его не арендуют. Фучеджи не настаивал. Так бездарно были потеряны результаты трех недель наблюдения, спасибо казакам. Правосеки просто съехали.

— У вашей группы было огнестрельное оружие?

— Да, но мы его получили от евромайдановцев. В середине апреля мы установили наблюдение за одним из членов самообороны Майдана, который постоянно находился в автобусе, сопровождавшем их акции. Мы знали, что в автобусе находятся стволы. Нам не составило труда установить место его работы — оптовый рынок на Маршала Жукова — и организовать наблюдение. В один из вечеров к его контейнеру со стороны фасада подъехал знакомый бус. На тот момент рынок был уже пустой, и мы решили действовать. Надели маски, зашли внутрь контейнера и вырубили всех телескопами (раздвижная дубинка). Из контейнера мы изъяли 4 бронежилета, а из машины 3 армейских АКС-74У с девятью полными магазинами. Все добытое я отдал Руслану.

— Удалось ли установить, какие силы были стянуты в Одессу перед 2 мая?

— Да, общее количество боевиков к 26 апреля мы оценили в 1200 человек, и это только те, кого смогла установить наша маленькая группа из 5 человек.

Идентификация Ровненской самообороны прошла по разряду анекдотов. Мы поймали одного «гостя» ночью, когда он вышел за пивом, оглушили его мешочком с песком и отвезли в посадку перед выездом из города. Там, надев маски и представившись сотрудниками ФСБ, допросили. Когда галичанин узнал от нас, что завтра Одессу будут штурмовать 76-я Черниговская дивизия ВДВ РФ и два полка морской пехоты, он очень быстро дал письменное согласие на сотрудничество с ФСБ и рассказал всё, что знал. Оказывается, 60 человек из Ровно послали в Одессу усмирять «сепаров», в отряде было 10 единиц огнестрельного оружия. Он же назвал дату этого события — 2 мая. Кстати, «допрос» произошел за день до того, как в интернете появилась информация о Марше единства, назначенном на 2 мая. Меня насторожила эта дата. На следующий день я обзвонил транспортные предприятия города с просьбой арендовать автобус на 2 мая, но все автобусы были забронированы. А 27 апреля в группах одесского Евромайдана в «Вконтакте» появились сообщения о марше единства 2 мая…

— Ваш агент в штабе РГБ говорил о том, что готовится на 2 мая?

— Агент перестал выходить на связь после 22 апреля. Я думаю, что, зная о масштабах подготовки и цели, он перешел на сторону победителя.

— То, что произошло 2 мая, было спланированной акцией или стало ошибкой исполнителя?

— Судя по тому, что еще в 20-х числах апреля мы зафиксировали у 14-й сотни самообороны противогазы и к середине апреля вся деятельность одесского евромайдана управлялась из штаба РГБ, я полностью уверен, что события 2 мая были заранее подготовлены и воплощены в жизнь под четким руководством и по заранее написанному сценарию.

— Вы предупредили Народную и Одесские дружины о масштабах готовящегося побоища?

— Я лично не предупреждал никого, поскольку не хотел себя «засвечивать», на тот момент Куликово поле было хорошо «отработано» СБУ, но вся информация, полученная нашей группой, передавалась в Одесскую и Народную дружины. Так же мы организовали несколько публикаций в наших пабликах в Вконтакте.

— Скажите, это правда, что во время майских событий Парубий находился в Одессе?

— Да это правда. Парубий прилетел в Одессу 29 апреля. Посетил штаб РГБ, привез партию бронежилетов. Когда он точно уехал из Одессы я не знаю, но знаю, что 2 мая он был в городе и контролировал действия боевиков.

— Откуда вам это известно?

— Руслан Форостяк, глава штаба РГБ, сам рассказывал об этом прессе.

— О событиям 2 мая. Насколько мне известно, местом встречи сил Антимайдана Одесская дружина назначила Александровский проспект. Вы были там?

— 30 апреля мы провели совещание нашей группы с Русланом, касаемо поддержки инициативы Долженкова встретить проукраинский марш за единство боем в центре города, хоть Долженков и заявлял о параллельном шествии, но мы понимали, что это не так. Мнения разделились поровну, все прекрасно знали, чем кончится этот марш, поэтому было принято коллективное решение, о том, что склонять к обязательному участию в шествии Долженкова никто никого не будет. Остальные по желанию будут заниматься наблюдением. Но было одно условие — никакого огнестрельного оружия. В итоге пятеро из нас захотели прийти на Александровский проспект, двое ребят решили остаться в наблюдении, остальные воздержались.

Днем первого мая, мне позвонил сын Руслана, который крутился в движениях одесского ультрас и сообщил, что в Одессу на 2 мая, на матч футбольный матч «Черноморец-Металлист» едет целый поезд с харьковскими ультрас.

2 мая около 14.45 трое членов нашей группы встретились со мной возле Соборной площади, мы провели краткую разведку на Соборке – месте сбора Марша за единства. Там были все одесские евромайдановцы, которых мы ранее установили, пришли даже уголовники братья Бабейко, по-моему у Виктора Бабейко за спиной было рюкзак продолговатой формы, в котором легко могло поместиться сложенное охотничье ружье, рядом с Бабейко находился мужчина одетый в джинсы и синюю худи с капюшоном, которого я позднее опознал, как Сергея Ходияка, стрелка с Греческой площади, в руках у него была бейсбольная бита. Все участники мирного марша за единства были вооружены, битами, молотками, топорами, у двоих я видел мачете.

Около 15.10 мы закончили разведку и двинулись в сторону Александровского проспекта. Когда мы туда пришли куликовцы были взбудоражены нападением на них хулигана с пневматическим пистолетом и двинулись в сторону штаба РГБ, находившегося неподалеку. РГБ нам не дала разгромить милиция, но внутри двора дома, где был штаб РГБ, я увидел Николая Волкова – Сотника Мыколу, вооруженную банду, которого Форостяк привез в Одессу в начале апреля. Люди, среди которых находился Волков, были вооруженными помповыми ружьями.

В итоге нам пришлось вернуться обратно к точке сбора, где собралось около 150 членов Антимайдана. После окончания сборов Долженков собрал колонну и повел нас сначала по Александровскому до ул. Бунина, а с Бунина мы повернули на ул. Екатерининскую. Пройдя ул. Греческую Долженков отдал команду на разворот, мне показалось тогда, что это действие было заранее срежисированно. Колона развернулась и вышла на Греческую улицу. Рядом с нами бежали солдаты внутренних войск. Мне реально казалось, что они нас сопровождали. Мы обошли ТЦ «Афина» и оказались прямо перед Преображенской, где уже сформировалась колонна Марша за единство Украины.

Увидев друг друга, майдан и Антимайдан, кинулись на встречу как стая бешенных псов. Непримиримость и ненависть, копившаяся долгие месяцы, моментально выплеснулась вспышкой насилия. Хорошо, что сразу после первого столкновения нас разняло оцепление внутренних войск. Спустя несколько минут в нас полетели первые камни и пиротехника. Я такого раньше не видел, в две стороны летел град камней, которые от плотности «обстрела» иногда сталкивались в воздухе. Стекла машин, припаркованных на ул. Греческой моментально превратились в решето. Один водитель на Мерседес Геландваген смог прорваться через нашу шеренгу, но с одной стороны его машина вся была в дырах и вмятинах.

Я видел, как с двух сторон применялось травматическое и пневматическое оружие. С нашей и их стороны просто палили в толпу. Среди нас было трое или четверо парней со спортивными рогатками, которые стреляли в евромайдановцев свинцовой картечью и стальными шариками. Один из них, за пять минут своей «работы» смог хорошо прорядить левый фланг евромайдана и попал Женьке Резвушкину, лидеру Автомайдана, в голову, для последнего 2 мая на этом закончилось. Этот же парень, из своей рогатки, с 50 метров сшиб ультрас с машины на углу Дерибасовской и Греческой, угрожавшего нам большим тесаком. Через 15 минут после начала столкновения запас пиротехники у сторон исчерпался, и начались первые столкновения на Дерибасовской. Наши ребята гоняли приезжих по Дерибасовской в течение минут пятнадцати, пока к евромайдановцам не подошла помощь со стадиона, в виде ультрас одесского «Черноморца» и харьковского «Металлиста».

— Скажите, вы видели как «Боцман» Будько стрелял по толпе евромайдановцев и во сколько это было?

— Да, видел. После того, как ультрас начали нас теснить с Дерибасовской и загнали в пер. Вице-адмирала Жукова, милиция сделала дополнительный кордон со стороны переулка. В нас градом полетели камни, мы соответственно огрызались. Около 16.15 – 16.20 в переулке появился Боцман и, находясь за милицейским кордоном, открыл огонь из оружия отдаленно напоминающего АКС-74У. Стрелял он не прицельно, поверх голов милицейского оцепления, то есть не прикладывал щеку к прикладу, чтобы свести мушку с целиком в прицельную линию, а стрелял с рук держа автомат двумя руками, при этом прицельная линия находилась у него на уровне лба. Так же я видел как Боцман показывал обойму Фучеджи, по моим ощущениям оружие Боцмана стреляло холостыми патронами.

Эти выстрелы сначала распугали ультрас, но потом они снова насели, оттеснив нас в середину переулка. Но перемещаться в узком переулке нападавшим было тяжело, они получали камнями по голове один за другим и, не доходя несколько метров до Русского театра, остановились.

Кстати, я хочу отметить две вещи, во-первых, после 2 мая я осмотрел деревья в Горсаду, на линии стрельбы Боцмана и пуль или следов от них я не нашел. Второе, по официальной версии событий десятника правого сектора Игоря Иванова убили в 16.10, а Будько начал стрельбу не ранее 16.15. Так, что Игоря Иванова убил не Будько.

Около 16.15-16.30, к нам прорвалась группа из 30 казаков с касками и в экипировке, также всё это время к нам постоянно прибывало подкрепление из одесситов, которые узнали о происходящем. К 17.00 нас было уже около 400 человек, но силы были все равно не равными, я считаю, что к 17.00 соотношение у нас с евромайдановцам было 1 к 4.

— Как Боцман покинул место столкновения?

— Я помню, как ранили Фучеджи, по-моему, в левую руку, в районе предплечья, могу предположить, что это была шрапнель, картечь или пуля калибром 5.6 мм. Само ранение произошло около 17.00, но я могу ошибаться. Почти сразу же Фучеджи забрала скорая, на которой вместе с ним уехал Боцман. Кстати, после отъезда Фучеджи и Боцмана, на Греческой появился спецназ УБОПа «Сокол», не более 10 человек, они, просто, наблюдали за происходящим, потом сместились в сторону ТЦ «Афины».

Вообще у меня сложилось впечатление, что Фучеджи ждал тогоЮ что поднимутся одесситы и разгонят эту бандеровскую шваль в центре города. Именно Фучеджи организовал нам оцепление из ВВ-шников (солдат Внутренних войск — Ред.), без которого мы бы не продержались и двух часов. Большое спасибо ребятам из ВВ, многие из них пришли не до конца экипированными, у одного были налокотники, но не было наколенников и щитков на ногах, у другого, наоборот, у третьего не было бронежилета. Некоторым не хватало щитов. Ребята из Одесской дружины поделились с ними частью своей амуниции. Передали щиты, наколенники, налокотники, помогли их закрепить и замотать красным скотчем. Именно из-за этого у майданутых появилась история, что среди нас были переодетые провокаторы.

— Вы видели раненных или убитых со стороны Антимайдана?

— Когда «рубишься», то не особо смотришь по сторонам. Я начал работать, когда на нас пошли со стороны Дерибасовской по улице вице-адмирала Жукова, постоянно уворачивался от камней и кидал в ответ. Да мимо меня, что-то свистело, но я был в броне и каске, и особо не переживал. Первого раненного я увидел около 15.45-16.00, это был милиционер, я понял, что его ранили в ягодицу сторонники евромайдана со стороны Преображенской. Он лежал на земле, корчась от боли.

После того, как мы отбили атаку со стороны Дерибасовской, на нас пошли по улице вице-адмирала Жукова со стороны улицы Бунина. Пошли красиво — в психическую. Выстроились шеренгой, за которой стояла пожарная машина. По центру колонны стояла 14-я сотня самообороны, справа и слева от нее два голых по пояс неадеквата держали бандеровские флаги. Впереди колонны вышел ультрас в балаклаве и точным броском попал булыжником в голову парню из «Народной дружины». Слава Богу, на нем была каска, и камень разбился об нее на мелкие осколки. Парня оттащили и эвакуировали.

Колонна националистов медленно двинулась на нас.

После выдвижения колонны Гена Кушнарев развернул большую рогатку, длинную резину которую держали за концы двое, а Гена натягивал и стрелял.

Мы остановили их продвижение. Им снова было неудобно уворачиваться от наших камней в узком переулке, к тому же пожарная машина сильно ограничила им пространство для маневра и они снова отступили. В 16.45 Мне позвонили ребята с наружного наблюдения и попросили немедленно уходить. В районе Преображенской, Садовой и Софиевской разгружались автобусы с боевиками. Если до 16.30 соотношение антимайдановцев к евроинтеграторам было 1 к 4, то о после 17.30 уже 1 к 7.

— Скажите, каким составом были представлены силы евромайдана?

— Основной атакующей силой были ультрас, их было около 800 человек, сотни Самообороны берегли, они со щитами стояли чуть поодаль. Видимо хотели нас просто добить, после того как ультрас сделают за них грязную работу. И еще, судя по поведению, скорости реакции и неутомимости большинство атакующих, со стороны евромайдана, было под воздействием амфетамина. Они могли часами бегать и кидать в нас камни не уставая при этом, а нам, «чистым» в плане допинга приходилось меняться через каждые полчаса, потому что от постоянного бега и бросания камней быстро уходили силы. И ещё, на это я сразу обратил внимание, ультрас кидали в нас камни с такой дистанции, с которой мы не могли добросить до них. То есть щуплый паренек, швырял камень на треть дальше меня, тренированного боксера. Кроме как воздействием амфетамина, я это объяснить никак не могу.

После 17.30 кольцо вокруг нас на ул. Греческой замкнулось. На нас очень плотно насели с Греческой площади, со стороны ближе к Дерибасовской. У нас появились первые раненные из огнестрельного оружия. Я находился в гуще схватки возле здания «Болгарского культурного центра». Около 17.30 оттуда началась стрельба, по сектору обстрела я понял, что стрелок находится на лестнице, примыкающей к углу дома. Я видел, как ранили одного сотрудника милиции и двух наших, кого, сказать не могу. Потом они пустили пожарную машину, направив ее тараном на нас. Мы дважды выводили ее из строя, она глохла, но под градом камней радикалы заводили ее снова. Кстати, со стороны нападавших я видел Николая Доценко, на тот момент члена Правого сектора, он был с противогазом. Вообще у многих наших противников были противогазы. Зачем, я понял уже вечером, после пожара в Доме профсоюзов.

В итоге нас начали сильно теснить, сказывалось неравенство сил. Я начал искать на площади ребят, с которыми пришёл. Поэтому отошел за магазин «Антошка». не найдя своих я повернул обратно, но увидел, что евромайдановцы прорвали наше оцепление, смяли ряды ВВ и наступаю вглубь Греческой. Краем взгляда я увидел как спецназовец из «Сокола», стоящий возле входных дверей ТЦ «Афины», зазывает внутрь «куликовцев», говоря при этом — «заходите, ребята вы тут пересидите, все будет в порядке». У меня не было другого выбора кроме как спрятаться внутри ТЦ «Афины», поскольку я был последний, то забаррикадировал собой дверь, просто держал ее своим весом, пока зашедшие вместе со мной ребята не подперли ее изнутри банкоматом.

Оказавшись внутри, мы забаррикадировали два входа, банкоматами, терминалами, витринами и облили эти баррикады жидкостью для разжигания костров, которые купили в супермаркете «Таврия-В», что был в подвале комплекса. Внутри оказалось 36 человек из антимайдана и охрана торгового центра, около пяти человек.

В том числе и моими усилиями удалось предотвратить разграбление торгового центра, потому что некоторые горячие головы хотели забрать из «Таврии» ножи или разграбить магазины с одеждой, чтобы переодеться в обычную одежду.

Мы начали готовиться к обороне, потому что увидели, что торговый центр со всех сторон осажден сторонниками Евромайдана. Как только мы развернули пожарные рукава, чтобы проверить их работу, в торговом центре отключили воду!!! Позже, общаясь с выжившими «куликовцами» из Дома профсоюзов, я узнал, что им тоже отключили воду сразу после начала штурма.

Чтобы отключить водоснабжение в доме надо знать расположение люков водопровода с «пятисотой» трубой, а ведь помимо них существуют еще тепловые и канализационные люки. И эти люки никак не маркированы.

То есть обычный человек отключить воду в доме просто не сможет, это под силу только работнику коммунальной службы или водоканала, да и то обычно коммунальщики знают расположение люков только на своем участке. Оперативность, с которой нам отключили воду, через 15 минут после нашего появление в ТЦ»Афина», говорит о том, что действия атакующих были спланированы еще до начала столкновений, они изначально знали карту люков водопровода и привлекли специалистов коммунальных служб. Кстати, точка ввода водопровода в ТЦ»Афина» находится в Бизнес-центре «Киев», арендованнім тогда «Приватбанком».

Тоже самое можно сказать и про ситуацию с Домом Профсоюзов, водоввод которого находится в люке возле трамвайной остановки на ул. Канатной.

Единственными лидерами Евромайдана в Одессе, кто имел доступ к информации о коммунальных службах, была команда Гурвица — Юсов, Гуцалюк и Свичинский. Кстати, именно эта троица активно зазывала толпу на Куликово поле, а потом организовала поджег и штурм Дома Профсоюзов.

После того, как отключили воду, к нам постучались. Мы увидели, что на нас через окно кафе, фасад которого выходит на площадь, а внутренние окна выходят в зал, смотрят молодая девушка и парень в балаклаве. Они помахали нам большой связкой ключей, и сказали: «Ребята, это ключи от всего торгового центра, сегодня вы здесь сгорите». После чего парень кинул коктейль Молотова на пол кафе, они вышли, закрыв за собой дверь, но пламя было слабым и быстро погасло.

Через 10 минут после этого, к нам на переговоры пришел начальник уголовного розыска области, полковник милиции, фамилию не помню, и предложил нам свою помощь, сказав «Ребята, мы вас всех вывезем за город и отпустим, только, пожалуйста, сядьте в автозаки, которые мы пригоним под вход. Если вы не выйдете, майданутые сожгут здание».

Спустя еще 20 минут появился начальник УБОПа Бех Вячеслав Павлович, который так же уговаривал нас покинуть здание. К тому моменту, я понял, что всех нас повезут в милицию и закроют за массовые беспорядки. На этот случай у меня была в рюкзаке сменная одежда. Я переоделся в туалете, сбросил с себя бронежилет и каску, и снова поднялся наверх уже в летней рубашке и тонких джинсах.

Вслед за начальником УБОП к нам пришел Глава УМВД в Одесской области Луцюк, который всем нам открытым текстом сказал «Ребята, віходите отсюда, а то мне Парубий звонит (на тот момент — секретарь Совета по национальной безопасности и обороне Украины, сейчас — спикер парламента — Ред.) и спрашивает, почему я не даю патриотам с вами расправиться».

Дальше подразделение «Сокол» разыграло на публику настоящее представление, — на глазах евромайдановцев они сделали вид, что начинают штурм ТЦ «Афины», забежали в здание как на учениях, а зайдя к нам, добрым голосом сказали «Ребята, не бойтесь мы сейчас вас вывезем».

Но я не стал дожидаться конца этого представления. Я особо не верил милиции., зная методы их работы, спустился вниз, в зал ресторана «Таврия-В», и стал дожидаться следственной группы, которая обязательно должна была зайти в здание после задержания «куликовцев». Спустя 15 минут, после того как вывезли куликовцев, в «Афины» вошла следственная группа. И мне снова повезло, в ее составе был следователь из облупавления, с которым мы были хорошо знакомы. Он узнал меня и помог мне выйти из здания, поверив моей истории, что я тут оказался случайно, дожидаясь пока утихнут беспорядки на улице.

— Почему милиция не поступила также в Доме Профсоюзов, как в случае с вашей группой заблокированной в ТЦ «Афины»?

— Очень просто, вмешались деньги, торговый центр и товары в нем стоят миллионы долларов. Хозяева торгового центра хорошо «попросили» руководство МВД области спасти их бизнес и это спасло нам жизнь. А в Доме Профсоюзов из всех ценностей были только люди, ничего не стоящие в глазах Хунты и руководства МВД области. А ведь милиции ничего не стоило поступить с Домом Профсоюзов, так же как с нами.

— Что было дальше, вы были возле Дома Профсоюзов?

— Я вышел из ТЦ «Афины» около 20.00-20.30, ребята из нашей группы сообщили о бойне возле Дома Профсоюзов и о том, что там уже убивают людей на улице. Я решил не искушать судьбу и уехал из города. На этом мое второе мая закончилось.

— Как вы думаете, сколько было погибших в Доме Профсоюзов на самом деле?

— На следующий день я позвонил тому следователю, который помог мне выбраться из «Афин», и от него узнал, что на 11.00 3 мая в морге на Валиховском переулке находится 119 трупов. С учетом того, что в среднем в Одессе умирает 10-12 людей в день, то количество жертв майской бойни превысило 100 человек. Я уверен, что попавшие в западню в Доме Профсоюзов «куликовцы» сопротивлялись до последнего и отправили к Бандере не одного боевика, такого быть не может, что бы их там перебили как куропаток. Плюс наши ребята, подрезали двух ультрас в ночь со 2-ое на 3-е. Поэтому официальная статистика жертв нагло врет. Жертв было больше!

— Тогда скажите мне, куда дели эти тела?

— Пятого мая по радио появились сообщения, о том, что люди в черной форме захватили водозабор в Беляевке. Черную форму тогда носило только СБУ. Территория водозабора это несколько гектаров хорошо охраняемой территории, куда простым смертным доступ запрещен. Также на территории есть большая дымовая труба и большая печь, в которой можно сжечь ни один труп. Да по-разному там можно с телами поступить, хоть закопать, хоть в воде утопить. В начале июня я беседовал с охранником водозабора из Беляевки, он подтвердил, что рано утром 5 мая люди с оружием в черной форме выгнали всю охрану и персонал за ворота водозабора. Во внутрь заехали два микроавтобуса Фольксваген и один крытый грузовик. Поэтому я считаю, что тела погибших спрятали там.

Виктор Кузнецов, Украина.ру

Обязательно подписывайтесь на наши каналы, чтобы всегда быть в курсе самых интересных новостей News-Front|Яндекс Дзен и Телеграм-канал FRONTовые заметки