СМИ

Блокада Ленинграда — это самый страшный период в жизни моего родного города. Но в это же время в блокадном городе происходили вещи, которые сложно себе представить. В Ленинграде работали театры. Сначала их было много, но потом их эвакуировали. Но всю блокаду проработал только один театр.

Это Театр музыкальной комедии, что находится сегодня там, где он находился и в то время. Адрес не изменился: Итальянская ул. 13. Если же быть совсем точными, то адрес не менялся… меняясь. В 1923 году Итальянской улице присвоили имя погибшего комиссара Александра Семёновича Ракова. Так и была она в блокаду – улица Ракова.


После начала войны жизнь театра изменилась. Помимо неизменных репетиций и спектаклей появилось то, чего не было в мирное время. Актеры учились пользоваться оружием, тактическими приемами уличного боя. Осваивали азы первой помощи раненным и тушения зажигательных бомб. Помимо игры в спектаклях, теперь актеры труппы дежурили на крыше театра и других постах.

Начинались бомбежки и артиллерийские обстрелы Ленинграда. В ноябре 1941 года здание театра. сильно пострадало от упавшей неподалёку фугасной бомбы. Взрыв повредил центральное отопление и водопровод, в результате чего залило репетиционный зал балета и уникальную нотную библиотеку, склад декораций и гардероб. Работать в здании было невозможно, а ремонтировать не было возможности. В результате театр переехал в помещение уже эвакуированного Государственного академического театра драмы им. А. С. Пушкина.


Новое помещение имело очень толстые стены и хорошее бомбоубежище, в нем было спокойнее, но… также холодно. А вскоре, в январе 1942 года, в городе произошло отключение электричества, театр также остался без света. Спектакли пришлось прекратить. Вместо этого актеры сформировали агитационные бригады, которые почти ежедневно а иногда по несколько раз в день выступали перед солдатами на фронте и дороге Жизни, которая оп накалу борьбы от фронта ничем не отличалась.

В марте 1942 года электроснабжение возобновилось. В таких условиях люди не только выживали и сохраняли человеческий облик, но работали и даже умудрялись выпускать премьеры спектаклей! Им стали пьесы «Любовь моряка» Р. Бенацкого и «Продавец птиц» К. Целлера.

В нечеловеческих условиях блокады, актеры театра сохраняли и чувство юмора. Записывали в дневниках истории и случаи. Сохраняли все это для потомков. Одним из тех, кто описал блокадный театр, стал актер театра и кино, заслуженный артист РСФСР Анатолий Викентьевич Королькевич. В своей книге «А музы не молчали…» он рассказал массу фактов, которые сегодня кажутся и смешными, и страшными и невероятными, одновременно.

Вот две реальные истории, которые произошли с актером Театра музыкальной комедии Владимиром Николаевичем Кашканом. Придя в театр в возрасте 30 лет, этот актер остался в нем работать до самой пенсии. А пришел он в январе 1943 года, будучи самым настоящим «доходягой» — так тогда называли дистрофиков. В блокадном театре мужчины были в дефиците, поэтому его сразу приняли и в тот же день дали первую роль – лакея в спектакле «Холопка». Он должен был «всего лишь» вынести поднос с бокалами на торжестве «у графа Кутайсова». Актера, истощенного в крайней степени, одели в ливрею, которая на нем болталась, белые чулки висели на тоненьких ножках.

На подносе тяжелые хрустальные бокалы «с вином», наполненные подкрашенным чаем. Десять минут Владимир Кашкан готовился к выходу, рассчитывал каждый шаг для торжественного выноса подноса.

А сил нет. Поднос становится все тяжелее.


И он пошел...

Поднос с каждым шагом становился все тяжелее. Сил нести его нет на вытянутых руках! Прижать бы к себе. И Владимир Кашкан прижал поднос к себе. Бокалы со звоном посыпались на пол, заглушив оркестр.

Но никто не смеялся. Актер, игравший графа Кутайсова пришел на выручку. Испуганный и дрожащий Владимир Кашкан поднес ему только один чудом оставшийся бокал. Кутайсов взял и, указывая пальцем, повелительно сказал:

— Подбери, холоп...

Зрители подумали, что так и надо, так и задумано.

Идя к режиссеру театра, Владимир Кашкан думал, что на этом его карьера в театре и закончилась в первый день. Он просто плакал. А его пальцы были разрезаны осколками бокалов, которые он второпях собирал на сцене.

— Вот вам роль — ученый во втором акте «Продавца птиц» — сказал режиссер театра Михайлов — Там пение. Возьмите урок, постарайтесь выучить побыстрее. Завтра репетиция. Послезавтра — играете.

— Да, но я сегодня...

— Знаю, видел, вы неправильно держали поднос. Надо держать не за край, а посередине, чтобы упор был посередине. Поднос тоже надо уметь выносить, это тоже искусство. Вы потренируйтесь. Я скажу режиссерам, чтобы они научили вас технике.

… В день своего дебюта в спектакле «Продавец птиц» Владимир Кашкан вышел из дома пораньше. У Сенной площади его застал сильный артобстрел. Милиционеры загоняли всех в подворотни и бомбоубежища, не давая проходить дальше. Немецкая артиллерия лупила по городу уже целый час. С перерывами. Выстрел – пауза, выстрел – пауза. Тревога не отменяется, дальше идти не дают.

Вот так стоя в подворотне, Владимир Кашкан и повторял свою роль. В его голове всё время крутятся слова и мотив: «А я собаку съел... та-ти-та-та-там-там-там... А я собаку съел... та-ти-та-там-там...».О том, что было дальше, он рассказывал коллегам по театру.


«Незаметно для себя он стал произносить эти слова довольно громко. Стоявшие в подворотне начали посматривать на него с подозрением. Одна пожилая женщина не выдержала:

— Нашел, чем хвастать. Собаку съел! Сейчас не сорок первый. Сейчас собак надо не есть, а разводить.

А один интеллигентного вида гражданин спросил:

— Простите, а какой породы была ваша собачка?

Володя удивленно посмотрел на гражданина:

— Что вы сказали?

— Я пробовал, знаете, доберман-пинчера. Но мне рассказывали, что болонки вкуснее...

— Я не понимаю, о чем вы говорите?

— Я говорю, какую собачку вы изволили скушать?

Наконец до Володи дошло:

— О нет... Я — артист.

Пожилая гражданка вспылила:

— Стыдно вам, гражданин, собак есть, а еще артист.

Володя стал объяснять:

— Я играю в спектакле роль ученого. А он там поет: «А я собаку съел...».

Гражданка ахнула:

— И ученые тоже этим занимаются?

— Нет, есть такая пословица. Он ученый — это в математике он, мол, «собаку съел», ну, есть такое выражение... Меня ведь ждут, а я опаздываю... У меня сегодня дебют. Я повторяю роль. А тут этот проклятый обстрел. И вот товарищ милиционер меня не пускает...


И все стали просить милиционера, чтобы Володю отпустили в театр:

— Товарищ артист опаздывает...

— У него дебют, а сейчас не стреляют... Милиционер, слышавший весь этот разговор, начал сдаваться:

— Я его отпущу, а другие задержат. Володя стал умолять:

— Я переулком проскочу.

И все стали советовать, как лучше пройти переулками к Пушкинскому театру. Володю отпустили... Он успел к началу. Рассказал своим новым товарищам о сегодняшнем злоключении. А на сцене, вспоминая «гражданина-собакоеда», улыбаясь, пел: «А я собаку съел, та-ти-та-та-та-там...». Зрители смеялись и аплодировали Володе. После этого дебюта роль ученого в «Продавце птиц» была закреплена за Володей Кашканом».

Жизнь удивительная штука. Пережившие блокаду люди, прошедшие через невероятные лишения, прожили в дальнейшем долгую жизнь.

Владимир Николаевич Кашкан умер в 2004 году, в возрасте 85 лет.

Анатолий Викентьевич Королькевич прожил 76 лет.

Вечная им слава!
Источник