СМИ

По рыбам, по звездам проносит шаланду, Три грека в Одессу везут контрабанду… Эти написанные в 1927 году Эдуардом Багрицким слова несколько неожиданно вновь стали особо актуальными на Украине спустя 90 лет. На Украине без особой охоты обнародуют данные по объемам товарной контрабанды. Но этот тот случай, когда «ніде правди діти» (от правды не уйдешь). И вот в конце прошлого года министр внутренних дел Арсен Аваков озвучивает цифру: ежегодно Украина из-за контрабанды теряет более 4 миллиардов долларов. И это только по «документализированным» схемам — замена спецификаций товаров; искусственное занижение таможенной стоимости; занижение веса; псевдотранзит и иное. Полагаю, что министр скромничает. Потому что есть еще огромный поток прямой контрабанды. Это когда, по Багрицкому, шаланда, «чулки, коньяки и презервативы», три грека… И вперед, «по звездам». И размеры этого трафика могут порой ошеломить. Когда в Килийском районе на берегу находят (!) упаковку со 100 килограммами кокаина. Когда в районе одесской Затоки ноябрьское море выбрасывает на берег баржу с пятью миллионами (!!!) пачек сигарет. И это еще не самые большие цифры, у соседей покруче будет: в марте на румынском берегу Дуная пограничники нашли (не перехватили, а именно нашли!) брошенную лодку с 36 пакетами спрессованного кокаина. 800 килограмм, общей стоимостью около 300 миллионов долларов. В таких случаях ухоженные силовики да таможенники в наглаженных рубашках не помогут. Тем более что, например, в Одессе подавляющее большинство жителей убеждены, что силовики даже не «крышуют», а «возглавляют» контрабанду (из личных контактов). Здесь можно только, опять-таки, по Багрицкому: «Три пограничника, шестеро глаз. Шестеро глаз да моторный баркас». Да и то если начальство этих шести глаз с «контрабасами» не в доле. А с «баркасами» проблема. Причем такая, что в украинской Государственной пограничной службе были искренне рады даже переданному им кораблю «Аметист». Хотя на самом деле это не более чем рыболовецкая морская шхуна, конфискованная в 2001 году украинскими пограничниками. Поэтому искреннюю радость вызвала информация министра Авакова о том, что «с министром финансов Франции Бруно ле Мэром обсудили вопросы совместного производства в Украине патрульных катеров для наших пограничников». Это действительно радостно, потому что береговая охрана может получить новые суда, а убитая судостроительная промышленность — хотя бы крохотный, но импульс к развитию. Но на радость накладывается уныние и тревога. Оптимистичные украинские СМИ с жизнерадостностью идиота начали продуцировать статьи по шаблону «Украина получит от Франции 20 кораблей». Хотя, судя по информации Авакова, вопрос только обсуждается, а по заявлению главы Государственной пограничной службы Украины Петра Цыгикала, «при содействии министерства внутренних дел ведутся переговоры с французскими партнерами о покупке 22 современных патрульных кораблей». Покупке, а не передаче. И французская пресса тоже говорит о «потенциальной покупке» и возможном «размещении совместного производства» катеров береговой охраны. Хотя возможна и более печальная версия: «Европа сбрасывает ненужное». Ибо что оно такое, патрульный катер FPB-98 Mk? Это «Fast Patrol Boat Territorial Waters and Exclusive Economic Zone» (Быстрая патрульная лодка территориальных вод и исключительной экономической зоны), производящаяся на заводе компании OCEA в Сен-Назере. Развивает скорость до 35 узлов и имеет дальность плавания в 1200 морских миль (при скорости в 12 узлов). Вооружение: 30-мм артиллерийская установка DS30B. Экипаж — 13 1 человек. Примерная стоимость — 6,5 миллионов евро. Катера верно несут сторожевую службу в составе береговой охраны Алжира, Бенина, Нигерии и Суринама, гоняясь за пиратами и браконьерами. Но не более того. Для боевых столкновений катер не предназначен: у него алюминиевый корпус, который прошивается пистолетной пулей… И именно этот момент и вызывает особую тревогу. Потому что как ни критикуй теорию «москитного роя» в морской войне (атака большого количества маломерных судов на крупный корабль противника), но фотографии десятка заплаканных американцев, захваченных «москитным роем» иранских катеров в январе 2016 года, многих могут убедить в том, что самостоятельное использование малых судов в морских операциях может принести успех. Убедить даже тех, кто принимает решения. Хотя, правды ради, иранцы тогда захватили американских военных моряков не на корвете, фрегате или авианосцах, а на двух крохотных катерах. Судя по фото, на десантно-штурмовых СБ90 (длинна 15,9 метра, полная загрузка 20,5 тонн, экипаж 3 человека). И положенных по штату 36 десантников там явно не было. Но если в украинские ВМС «вольются» сразу 22 вымпела, то в пылу борьбы с Россией там может возникнуть предположение, что они обладают пусть «москитным», но реальным боевым флотом. И искушение его использовать в реальных боевых операциях, например — в провокативных подходах к Крымскому мосту. И без обид: слово «провокация» по латыни означает всего лишь «вызов». Такое решение может привести, и мы это уже проходили, к самому оптимальному для удержания власти результату, вплоть до введения военного положения. Но для исполнителей это будет приговор. Потому что, с точки зрения боевых возможностей, катер OCEA FPB-98 Mk — это не более чем тихоходная (32 узла — уже давно не актуально для современного морского боевого контакта); слабовооруженная (отсутствие ракетного вооружения); незащищенная (алюминиевый корпус) цель. Короче — алюминиевая лодка с 30-миллиметровой автоматической пушкой. Такое не выдержит столкновения не то что с русским или турецким флотом, но и с румынской береговой охраной. Но все эти опасения — это следствие опыта прошедших лет, а не реальная оценка. В целом же саму идею можно только приветствовать: как свидетельство международной поддержки, которую Украина так быстро теряет; как момент возможного импульса развития промышленности; как способ противодействия криминалу и контрабанде. В общем: лишь бы на пользу пошло! Андрей Ганжа, Regnum