СМИ

Жить под властью мафии или быть колонией сверхдержав. Что выбирает Молдавия? История с созданием в Молдавии правящей коалиции в составе левой Партии социалистов Республики Молдова (ПСРМ) и правого блока ACUM (Партия PAS Партия Platforma DA) наглядно продемонстрировала полную зависимость современной молдавской политики от внешних факторов. Ни афишируемые доктринальные различия, ни антагонизм геополитических векторов, ни сильная взаимная неприязнь на уровне как лидеров ПСРМ и ACUM, так и рядовых активистов – ничего из этого, ни один из внутренних факторов не сыграл своей роли. Как ни сопротивлялись этому социалисты и акумовцы, как ни старались они выдвинуть условия, неприемлемые для другой стороны, политический брак в итоге состоялся. Где-то за пределами Молдовы было решено, что режим молдавского олигарха Владимира Плахотнюка должен пасть – и он пал. Российский вице-премьер Дмитрий Козак технично убедил ПСРМ и её лидера президента Игоря Додона – а что Козак умеет технично убеждать, мы это поняли еще в далёком 2003 году, во время истории с меморандумом имени его, — и социалисты согласились на коалицию практически на условиях, которые выдвигал ACUM. Точку поставил американский посол в Кишинёве Дерек Хоган, который столь же технично убедил Плахотнюка отдать власть. Сейчас неважно, где и кем было принято такое решение, насколько оно было скоординировано между теми, кто его принимал, и т.д. Важно, что решение принималось за пределами. Не будь оно принято там, то сколько бы здесь, внутри страны, ни пыжилось молдавское гражданское общество с его призывами к ПСРМ и ACUM объединиться, чтобы сместить режим Плахотнюка, — ничего бы не изменилось. Когда ход важнейших для страны событий продиктован не её внутренней волей (сочетанием воли её жителей), а чьим-то внешним волевым усилием, это является свидетельством того, что в случае данной страны мы имеем дело с колонией. Которая по своему социально-политическому устройству может быть монархией, а может – республикой; может тяготеть к либеральной демократии западного образца или стремиться к модели восточного авторитаризма. Что абсолютно неважно, потому что для колонии ни одно из этих тяготений или устремлений не имеет решающего значения. За колонию решает метрополия. * * * Итак, современная Республика Молдова – это колония. Но не с одной метрополией, как было принято в классическом колониализме, а сразу с несколькими. Используя современную терминологию, можно говорить о гибридной колонии. Это когда политика формально независимого государства одновременно определяется двумя или тремя сверхдержавами. Каждая из которых владеет в его политическом процессе своим «пакетом акций». Ведь если существуют так называемые гибридные войны, значит, должны быть и их итоги. В данный исторический момент мы, молдаване – в гражданском смысле молдаване, не в этническом, как обладатели молдавских паспортов – являемся одним из таких итогов. От того, насколько согласованно действуют сверхдержавы в той или иной ситуации, касающейся колонии, зависит ход её политической жизни. Например, в случае со свержением мафиозного режима Плахотнюка все три сверхдержавы – и Россия, и США с ЕС – пришли к согласию. По очень многим вопросам у них разногласия, а тут обнаружилось согласие. И за это согласие мы им сегодня благодарны. Или делаем вид, что благодарны. Для них, кстати, это не имеет большого значения – как мы к ним относимся. Природа любого колониализма – что классического, который известен нам из прошлого, что нынешнего гибридного – не предполагает учёта эмоций. Пастуха не заботит, что думают овцы о рецепте шашлыка. * * * Сейчас всех интересует, что будет дальше? Как долго просуществует коалиция между ПСРМ и ACUM и что она реально сможет сделать? Каков реальный ресурс сопротивления у Демократической партии Молдавии (ДПМ), особенно после ухода Плахотнюка с поста её председателя? Кто станет новым генеральным прокурором, что ждёт членов Конституционного суда? И т. д. и т. п. Всё это вопросы важные, но лишь для вечерних выпусков новостей. К будущему молдавского государства они отношения не имеют. Как и всё, что касается роста или, наоборот, ослабления влияния внешних «акционеров». Мы можем питать симпатии или антипатии к каждому из них, но судьбу своих «активов» они определяют сами. Если посмотреть на историю Республики Молдова за последние три десятка лет, то невооружённым взглядом можно заметить, что, к примеру, «активы» Российской Федерации постепенно сокращались. Тогда как «активы» коллективного Запада, напротив, росли и продолжают расти. Постепенно и методично наращивает у нас свои «активы» и Румыния. У каждого такого сокращения или роста есть свои причины, в них мы вдаваться не станем, нам сейчас это тоже неважно, мы просто констатируем данность – динамику «активов». А что же для нас важно? С государственной точки зрения нам очень важно понять, ответить самим себе на вопрос: нас такой статус – гибридная колония – устраивает или нет? По моим личным многолетним наблюдениям могу сказать, что устраивает и даже очень. Речь в первую очередь о политиках, потому что это они по роду своей деятельности призваны блюсти государственные интересы. Большинство молдавских политиков сегодня не самостоятельны. Если, скажем, взять правящую коалицию, то она целиком и полностью состоит из чьих-то «активов». Впрочем, можно уже без кавычек. Есть внушительный западный актив, есть российский актив, есть даже немножко румынского актива (в западном пакете). Вполне себе самостоятельным был Плахотнюк со товарищи. Но это мафия. А её природа такова, что, если мафию не остановить, она постепенно захватывает государственные институты и подчиняет их себе. А теперь думайте – что лучше? Жить под властью мафии, которая хоть и вынуждена считаться с мнением сверхдержав (или хотя бы одной сверхдержавы), но действует в своих интересах? Создавая при этом иллюзию, что действует и в интересах государства – а как иначе, она же его захватила? Кстати, немалое число сограждан чувствовало себя в таких условиях вполне комфортно. Или жить в относительно правовом пространстве, где худо-бедно работает закон (то есть мы сегодня надеемся, что он заработает), но пребывать при этом в состоянии колониальной зависимости? Лично я из этих двух вариантов предпочитаю второй. Но только в виде меньшего зла. Именно предпочитаю, но не выбираю. Потому что в этом деле у меня сегодня выбора нет. * * * Это не вопрос свободы. Можно быть свободным без всякого выбора. Я, например, чувствовал себя вполне свободным, живя в советской империи с её отчасти целесообразными ограничениями, отчасти нелепыми и абсурдными идеологическими установками. Поэтому слово «колония» само по себе не вызывает у меня негативных эмоций. Свобода, как я её понимаю, – это внутреннее самоощущение, такое особенное состояние души. Свобода – категория личностная. Что касается так называемой социальной свободы, она – не более, чем либеральный миф. В действительности её нет. Но есть выбор. Каждый человек вправе выбирать, совершать или не совершать ему те или иные поступки. И на основании такого выбора каждый строит свою жизнь. И никто это право у нас не отнимал и отнять не может. Но это опять же в личной жизни. А в плане общественном, в плане выбора хода (линии) жизни страны? Разве у нас нет такого права? Мой ответ: нет, и никогда не было. Всё, что написано в международных актах о праве наций на самоопределение, о праве каждого народа самостоятельно, в результате свободных и демократических выборов решать, как ему развиваться, – всё это не более, чем декларации о намерениях, благие пожелания. А благие пожелания, сами понимаете, могут исполниться, а могут и оставаться на бумаге. Что же тогда случилось в начале 1990-х? Как быть с Декларацией о суверенитете МССР от 23 июня 1990 года? С Декларацией о государственной независимости Республики Молдова от 27 августа 1991 года? Которую, независимость, ведь признали все-все-все. И затем приняли нас в ООН, потом в Совет Европы, потом ещё куда-то и ещё куда-то. Что всё это было? Это была привилегия. И это был шанс. И то, и другое мы получили из милости. Христиане знают, что милость – она от Бога. Атеисты могут считать, что она – от истории. Что это госпожа история оказала нам такую привилегию и подарила шанс. Каждый пусть считает, как ему хочется, сейчас не это важно. Сейчас, когда мы фактически являемся гибридной колонией, важно понять две вещи. Первое: привилегии обычно даются за заслуги. Мы свою не заслужили. И второе: предоставленный нам шанс на государственную независимость мы не просто бездарно упустили. В результате проституирования приходящих во власть молдавских политиков – а также заседающих в судах молдавских судей, а также стоящих на страже закона молдавских правоохранителей – мы в итоге отдали эту независимость в руки мафии. Зато своей, молдавской. А поскольку в современном мире считается не комильфо, когда государством руководит мафия, постольку нашу государственную независимость у нашей мафии отобрали. Им, тем, кто отобрал, эта наша независимость не шибко-то и нужна (проблем и без нас хватает), но и отдавать её нам, обратно, они спешить тоже не будут. Вдруг мы снова с ней как-нибудь не так поступим. Пока у них между собой есть согласие относительно нас, нами будет руководить коалиция в составе ACUM и ПСРМ (см. выше про активы). А дальше будет видно. Возможно, при мысли, что согласие относительно нас у них в какой-то момент вдруг исчезнет, у кого-нибудь возникнет ощущение некой психологической неустойчивости. Ну так гоните эту мысль прочь. В принципе, жить в колонии можно. Современный мир вообще опутан сложным клубком зависимостей колониального типа. Кто-то от кого-то зависит больше, кто-то меньше. Всё относительно. Но как же национальный суверенитет, который, как записано в нашей Конституции, принадлежит народу Республики Молдова? А это привилегия, её заслужить надо. Шары больше не будет. Виктор Жосу, ИА Regnum