СМИ

В Ленинграде прошёл Международный экономический форум. В нём приняли участие делегации 140 стран. На пленарном заседании с большой речью выступил президент Владимир Путин. Он встречался также с журналистами разных стран… В одном из выступлений наш президент вспомнил Уинстона Черчилля. Западные политики почти не вспоминают руководителей нашей страны, в том числе и тех, что были современниками Черчилля: Ленина и Сталина, — а если кто и вспомнит, то уж непременно как ужасающих супостатов. А вот Путин похвалил Черчилля, представил его как образец прагматичного, трезво мыслившего политика. Черчилль — кумир нашего либерального планктона. Живя на даче, я своими глазами вижу этот планктон. Одной черчиллефилке на день рождения я даже подарил портрет английского премьера. Правда, персонального у меня не нашлось, на фотографии премьер восторженно смотрит на Сталина, слушая его… Как уж мадам обошлась с таким портретом, я могу только гадать, но при вручении поблагодарила. А Путин сказал: "Давайте вспомним Черчилля…" Что-то, мол, давно не вспоминали. Ведь тут кстати и юбилейная годовщина открытия Второго фронта в Нормандии, к чему британский премьер имел самое прямое отношение. Так что, пора. Кстати, можно заметить, что президента России на эти торжества президент Франции Макрон не пригласил. Как известно, 8 мая 1945 года во время подписания капитуляции в берлинском пригороде Карлсхорсте немецкий генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель, начальник штаба Верховного главнокомандования вермахта, увидев рядом с маршалом Жуковым представителей Франции, изумился: "Как, и эти здесь? И они нас победили?" Его изумление понятно. Французы с самого начала немецкого наступления на Париж в мае 1940 года объявили свою красивую столицу и много других городов с населением свыше 30 тысяч открытыми: бери — не хочу, и через два с половиной месяца прекратили всякое сопротивление. А потом вместе с немцами французы воевали и против вчерашних союзников англичан, и против Красной Армии, и было их против немцев примерно столько же, сколько вместе с немцами. И Макрон, возможно, опасался, что русский президент знает это и вдруг вспомнит на банкете… По-моему, напрасно опасался. И вот как Путин продолжил: "Черчилль сначала ненавидел Советский Союз, потом, когда нужно было (!) бороться с нацизмом, назвал Сталина великим революционером". Нет, так он Сталина не называл и при добром намерении не мог назвать, ибо слово "революционер" не могло быть в его устах похвалой. Однажды он назвал Сталина "великим воином", а Сталин в ответ сказал о нём: "старый боевой конь". Всё это есть в письмах, телеграммах и газетах военного времени. "А после того, — продолжал Путин, — как США получили(!) ядерное оружие, Черчилль призвал немедленно физически уничтожить Советский Союз". Ну, и тут не так. Открыто после войны Черчилль к этому не призывал. "Помните, его речь в Фултоне была стартом к "холодной войне". Да, стартом, но это всё-таки не война на уничтожение. "Но как только у Советского Союза появилось(!) ядерное оружие, Черчилль стал инициатором сосуществования двух систем". Владимир Владимирович, Черчилль не был и не мог быть инициатором сосуществования двух систем. Всю жизнь он ненавидел Советский Союз, Советскую власть, идею коммунизма. Ведь "поход 14 государств Антанты" против новорожденной Советской России организовал именно он. И три года тянул с открытием Второго фронта не кто другой, а он. И операцию "Немыслимое": удар летом 1945 года по измождённой боями за Берлин Красной Армии, — задумал он. И с поджигательской речью в американском Фултоне выступил он. По сути дела, Черчилль только на четыре года, с 1941-го по 1945-й, уступил Гитлеру высокий пост ненавистника России №1. Правда, кое от чего он отказывался — например, от организации похода Антанты, но его уличал в неправде ещё Ленин. А в августе 1942 года, когда он приезжал в Москву, говорят, за тот поход извинялся перед Сталиным. Тот ответил: "Бог вам судья…" Но вот вывод президента: "И не потому Черчилль так менялся, что был приспособленцем, нет, он исходил из реалий. Из реалий исходил. Умный был человек, практический политик". Разумеется, умный. Но хорошо знавший его Рузвельт говорил о нём: "У него ежедневно рождается несколько десятков великих идей, из которых одна-другая заслуживают внимания". Да, Черчилль исходил из реалий и интересов своей страны. Реалии Второй мировой войны с лета 1941 года состояли в том, что Красная Армия, обливаясь кровью, давала достойный отпор немцам, перемалывала их дивизии, спасала Англию и всю Европу. "Замечательно! Бесподобно! Нет границ нашей благодарности! — говорил и писал Сталину Черчилль. — Кое в чём можно вам и помочь". Но открывать Второй фронт, лезть в самое пекло? Зачем, если русские так прекрасно делают это страшное, но спасительное для нас дело? Обещали открыть в 42-м — обманули, обещали в 43-м — обманули, обещали весной 44-го — открыли, наконец, летом, когда всем стало ясно, что Советский Союз пустит фашизм по ветру и без них. Реалии лета 1945 года состояли в том, что Красная Армия понесла большие потери, устала. Как хорошо бы именно в этот момент ударить по ней свежими силами союзников и силами сдавшихся в плен озлобленных немцев! Не удалось только потому, что отказались американцы: им Красная Армия была нужна для завершения войны против Японии. Реалии марта 1946 года состояли в том, что Америка обрела атомное оружие, а у Советского Союза его не было. Какой подходящий момент для угрожающей речи в Футлоне, для начала холодной войны! Всё закономерно, естественно, понятно. Вот такой реальный политик был умный Черчилль. Совершенно непонятно другое: почему, восхищаясь его умом и практической реальностью как политика, сам Путин не берёт в этом пример? Когда Путин стал президентом, реалии состояли в том, что его предшественники Ельцин, Чубайс, Козырев, Кох предали родину, оказались изменниками и заслуживали кары. Почему их не наказали должным образом? Что сказал бы на это умный Черчилль? В 2015 году в послании парламенту Путин говорил: "В 2014 году было возбуждено почти 200 тысяч уголовных дел по экономическим обстоятельствам. До суда дошли только 46 тысяч, ещё 15 тысяч развалились в суде, приговором закончились только 15% возбуждённых дел". В 2014 году, как и во всю либеральную пору, реалии были и есть таковы, что в стране царит небывалый разгул преступности, в том числе и экономической, от Сахалина до Калининграда воруют, берут взятки, обманывают даже те, кто по долгу службы обязан с этим всем бороться министры, губернаторы, полковники полиции, генералы ФСБ… И ясно, как Божий день, что те 15% всё-таки оказавшихся под судом, просто по какой-то причине не сумели, не смогли откупиться, "сунуть на лапу" или сунули уж очень неудачно, как Никита Белых, губернатор, или Алексей Улюкаев, министр не какой-нибудь, а экономического развития. А остальные 85% умело, беспрепятственно, успешно сделали это — сунули. Что сказал бы сэр Уинстон? Да, Черчилль не называл Сталина великим революционером, он сказал о нём другое: "Великим счастьем для России было то, что в годы тяжёлых испытаний её возглавил Сталин. Он был выдающейся личностью, вполне соответствовавшей жестокому периоду истории, в котором протекла вся его жизнь. Сталин обладал глубокой мудростью и был чужд всякой панике. Он был мастером в трудные минуты находить выход из самого, казалось бы, безнадёжного положения. В самые трагические моменты, как и в дни торжества, Сталин был одинаково сдержан и никогда не поддавался иллюзиям. Он уничтожал врага руками своих врагов. Сталин был человеком необыкновенной энергии, эрудиции и несгибаемой силы воли. Он был резким, жёстким, беспощадным как в деле, так и в беседе, где даже я, воспитанный в английском парламенте, не мог ничего противопоставить ему… Сталин производил неизгладимое впечатление, его влияние на людей было неотразимо. Когда он входил в зал на Ялтинской конференции, мы, словно по команде, встали и, странное дело, почему-то держали руки по швам. Он принял Россию с сохой, а оставил с атомным оружием. Нет, что бы ни говорили о Сталине, история и народы таких не забывают". Не все согласны, что Черчилль сказал это. Но, во-первых, в его воспоминаниях есть другие восторженные высказывания о Сталине. Например, по поводу того, как тот оценил операцию "Торч", которая готовилась союзниками в Северной Африке: "Это замечательное заявление Сталина произвело на меня глубокое впечатление. Оно показало, что русский диктатор быстро и полностью овладел проблемой, которая была новой для него. Очень немногие из живущих людей смогли бы в течение нескольких минут понять соображения, над которыми мы так настойчиво бились на протяжении нескольких месяцев. А он всё это оценил молниеносно". Во-вторых, если бы даже неверующие были правы, это относилось бы к Черчиллю, т.е. к источнику документа, но никак не касалось бы его сути — Сталина, ибо в этой характеристике — правда, Сталин таким и был. Да, в иных случаях источник документа не имеет значения, а важна его суть. В-третьих, во многих воспоминаниях и высказываниях людей, встречавшихся со Сталиным, близко знавших его по работе или хотя бы просто размышлявших о нём, людей: от маршала Жукова до авиаконструктора Яковлева, от генерала де Голля до артистки Любови Орловой, от Джавахарлала Неру до поэта Пастернака, — то, что все эти люди говорили или писали о Сталине, только подтверждает приведённую характеристику, которую часто цитируют. Владимир Бушин