СМИ

Новость о беспорядках в Екатеринбурге взбудоражила Россию настолько, что протестующие против строительства собора вскоре перешли на лексику восьмиклассников в школьном туалете. У меня это не вызвало никакого удивления. Я всегда считал, что воинствующим, именно воинствующим, богоборцам просто не хватает своей церкви, в которой они бы собирались, делились тем, как сильно они не верят в бога, и периодически показывали богу кукиш. Поэтому меня также нисколько не удивила реакция на первый материал Виктора Кузовкова. Многие комментаторы буквально забросали всю Русскую православную церковь известной субстанцией, даже не вдаваясь в смысл самого материала. Кузовков, верно, в искреннем желании объяснить всю сложность ситуации, результатом которой может стать такое, что сквер в Екатеринбурге потомки станут выжигать напалмом, написал второй материал. Комментаторы перед броском начали брать разбег. В итоге же всё вылилось в политическую близорукость, которая может привести к трагическим последствиям. Ведь РПЦ для наших прозападных «друзей» такой же триггер, как и День Победы. Модный тренд на безбожие как оружие Лучше всего это видно в сравнении подходов к оценке как строительства храма, так и отношения к православию в целом. Сравнение ярко показывает насаждаемый тренд пренебрежительного отношения, которое и порождает социальный конфликт. Тренд не требует доказательств, не требует аргументации, тем он и ценен в разжигании ненависти, которая будет культивироваться самостоятельно в разных группах общества. К примеру, с помощью этого тренда ненависти к РПЦ прозападные силы умудрились сотворить немыслимое – присоединить к протесту наравне с западными либералами и ЛГБТ ещё и некоторых отечественных коммунистов-патриотов. Итак, почему, когда в школу приходят иностранцы из «Народного союза Германии по уходу за могилами» в рамках проекта «Примирение над могилами — работа во имя мира», что позже приведёт к появлению на свет мальчика Коли, все хранят гробовое молчание? Но стоит явиться в школу православному батюшке, так начинается лютая драма на болотах? Почему, когда очередного манерного хипстера в сланцах и пляжных шортах не пускают на экскурсию в храмовый комплекс, его возмущение становится просто мантрой «прогрессивной» общественности? А когда того же хипстера выкинут впереди собственного визга из ночного клуба, то безразличие становится буквально звенящим. «Фейс-контроль» — завоевание демократии. С каких пор любующийся местными хижинами турист где-нибудь в Намибии или фотограф, млеющий от древности верований новозеландских туземцев, наделяющих душой всё сущее – от консервной банки до бамбука, заставляет млеть от любви «прогрессивный социум»? А вот путешественник, влюблённый в красоту православных храмов средней полосы, подвергается чуть ли не социальной анафеме, как товарищ немодный и вообще мракобес и ортодокс… "Модные и прогрессивные" По какой причине православие так яростно обвиняют в средневековой отсталости и опять-таки в мракобесии? А главное, делают это все те, кто с максимальным благодушием относятся к целому сонму телевизионных программ в стиле различных «битв» магов, ведьмаков, ведунов и ведуний? При этом данные программы преподносятся во вполне серьёзном, едва ли не документальном формате. Почему наличие проходимцев в политических партиях адептами этих самых партий оправдывается самой человеческой природой, мол, везде есть гнилые яблоки, а вот появление нескольких не чистых на руку священников вызывает цунами гнева? Почему граждан, защищающих храм, именуют «титушками», по аналогии с «демократической» Украиной? А вот толпа беснующейся воинственным безбожничеством молодёжи, вырывающая заборы и засоряющая ими ближайшую реку, преподносится непременно как господа с активной гражданской позицией? Как так получилось, что агрессивных атеистов, возмущающихся тем, что строят храм, а не завод, накрыла внезапная идеологическая слепота? Ведь они в упор не желают видеть, что силы, вдохнувшие жизнь в беспорядки в Екатеринбурге, и их идейные союзники с тем же неистовством протестовали против строительства Томинского ГОКа? И теперь, воодушевлённые «успехом», эти граждане примутся бойкотировать любое строительство, будь то завод, мост или драмтеатр. Наверное, эколог, просто аллергия на цветение замучила… И, главное, по какой причине прозападные граждане и сами западные СМИ с таким воодушевлением поддержали протест? Просто-напросто они, в отличие от диванных аналитиков, обвиняющих православную церковь даже в пособничестве нацистам, историю знают. И поэтому посеять раскол, который будет иметь долгоиграющий исторический эффект, для прозападников просто подарок. Ведь нелицензионная версия Евросоюза 1941-го года вполне логично ожидала увидеть в РПЦ, гонимой при существующем тогда государственном строе, союзника, а получила врага, да ещё и врага с религиозным окрасом. РПЦ сталкивают лбом с Днём Победы? В отличие от активно насаждаемого мифа о том, что РПЦ едва ли не служила Гитлеру, правда диаметрально противоположна. К моменту начала войны главой церкви был патриарший местоблюститель, митрополит Московский и Коломенский Сергий, 74-летний практически глухой старец с падающим зрением, который с трудом передвигался без посторонней помощи. Патриарший местоблюститель Сергий 22 июня 1941-го церковь чествовала День всех святых, в земле российской просиявших, т.е. молились святым русским инокам, заступникам родной земли: Александру Невскому, Дмитрию Донскому, Пересвету и Ослябе и т.д. Как только патриарший местоблюститель закончил службу, ему сразу сообщили страшную весть о начале войны. Несмотря на свою физическую немощь, Сергий сразу же принялся самолично составлять столь неудобное для некоторых «Послание пастырям и пасомым Христовой православной церкви». Я приведу это послание в сокращении: «Фашистские разбойники напали на нашу Родину. Попирая всякие договоры и обещания, они внезапно обрушились на нас, и вот кровь мирных граждан уже орошает родную землю. Повторяются времена Батыя, немецких рыцарей, Карла шведского, Наполеона… Но не первый раз приходится русскому народу выдерживать такие испытания. С Божиею помощью, и на сей раз он развеет в прах фашистскую вражескую силу. Наши предки не падали духом и при худшем положении потому, что помнили не о личных опасностях и выгодах, а о священном своем долге перед родиной и верой, и выходили победителями… Православная наша церковь всегда разделяла судьбу народа. Вместе с ним она и испытания несла и утешалась его успехами. Не оставит она народа своего и теперь. Благословляет она небесным благословением и предстоящий всенародный подвиг… Нам, пастырям церкви, в такое время, когда отечество призывает всех на подвиг, недостойно будет лишь молчаливо посматривать на то, что кругом делается, малодушного не ободрить, огорченного не утешить, колеблющемуся не напомнить о долге и о воле Божией. А если, сверх того, молчаливость пастыря, его некасательство к переживаемому паствой объяснится еще и лукавыми соображениями насчет возможных выгод на той стороне границы, то это будет прямая измена родине и своему пастырскому долгу, поскольку Церкви нужен пастырь, несущий свою службу истинно «ради Иисуса, а не ради хлеба куса», как выражался святитель Димитрий Ростовский. Положим же души своя вместе с нашей паствой. Церковь Христова благословляет всех православных на защиту священных границ нашей родины. Господь нам дарует победу». Воззвание было немедленно разослано по всем приходам. Естественно, подобное послание никак не терпело каких-либо иных толкований, нежели как призыв борьбы с захватчиком. Подавляющая часть священнослужителей, в том числе те батюшки, которые оказались на оккупированной территории, откликнулись на призыв не просто духовной работой и ободрением в тяжёлые времена, но и вполне боевой службой на благо Отечества. Священник Анатолий Гандарович из деревни Рабунь Минской области передавал партизанам продукты и медикаменты, скрывал активистов и был отчасти «глазами» партизанского отряда. Ему настолько доверяли, что хранили в его доме тол, капсюли и бикфордовы шнуры. А вот батюшка из деревни Ятра по имени Борис Кирик был ещё и фельдшером, поэтому в тайне самостоятельно выкопал прямо под полом церковного дома огромный погреб, устроив там госпиталь для партизан на 10 коек. Награждают бойца партизанского отряда священника Фёдора Пузанова Священник Григорий Чаус Кошевичской церкви под носом у нацистов собирал помощь для партизан. А через некоторое время даже смог передавать через партизанский отряд деньги и ценности, сокрытые от нацистов, на «большую землю» на постройку военной техники. Батюшка Николай Пыжевич, служивший в Старом Селе Ровенской области, прятал раненых партизан, распределял их по домам верных Родине людей и распространял антифашистские листовки среди населения. В 1943-м году оккупанты прознали об этом – карательный отряд сжёг священника и всю его семью живьём в их собственном доме. Одесский протоиерей Василий Брага не просто помогал партизанам продуктами и читал проповеди с призывами громить врага, но и тесно сотрудничал с советской разведкой, добывая ценные сведения. Был награждён медалью «Партизану Отечественной войны». Приведены далеко не все священнослужители православной церкви, служившие верой и правдой своей Родине, многие из которых за эту верную службу были замучены оккупантами. К тому же великое множество офицеров и солдат, увенчанных самыми высокими наградами и закончивших войну в Праге или Берлине, после войны стали священнослужителями и никогда не стеснялись своих наград и своей церковной службы. Что скажут площадные крикуны им? Конечно, ничего. Слева направо — архимандрит Нифонт (Николай Глазов), протоиерей Василий Брылёв, протоиерей Роман Косовский В итоге то, что не получилось в 1941-м, решили повторить сейчас, используя иные инструменты. Вместо того чтобы рассчитывать на ссору между государством и православием, западные «друзья» решили подвергнуть общественной обструкции само православие. Ударными темпами общественность убеждают, что сам факт не просто атеизма, а воинственного