СМИ

Оправдания МИД Японии не убедительны В ходе своего выступления по итогам прошедших в Москве переговоров с министром иностранных дел России Сергеем Лавровым его японский коллега Таро Коно рассказал о «резких высказываниях» в ходе предыдущей и нынешней дискуссии. Дословно (в переводе) японец сказал следующее: «В этот раз, как и во время февральской нашей встречи, у нас дискуссия иногда доходила до резких высказываний, но мы с министром Лавровым встречались не первый раз, у нас сложились доверительные отношения, что позволяет нам общаться достаточно откровенно. Только что прозвучало упоминание про итоги Второй мировой войны. Но вы же знаете, между Японией и Россией из-за нерешенности территориального вопроса мирный договор не был заключен». Как видно, прямого обвинения Лаврова в «резких высказываниях» в словах Коно нет. Но у нас, в том числе на уровне МИД России, эти слова были восприняты чуть ли не как обвинение в адрес нашего министра. На его защиту тотчас же встала директор департамента информации и печати МИД России Мария Захарова, отметившая: «Выступая с заявлением по итогам переговоров, глава внешнеполитического ведомства Японии среди прочего сказал буквально следующее: «Дискуссия доходила до резких высказываний». Лавров усмехнулся». По ее словам, присутствовавшие на переговорах лица (на выступлениях по итогам переговоров, — А.К.) переглянулись между собой, не понимая, что имел в виду Коно. Захарова резюмировала, что у россиян и японцев, вероятно, «разное представление о «резких высказываниях». Сгладить впечатление от выраженного таким образом недовольства Коно высказываниями своего российского партнера попытался и японский МИД. Из сообщения РИА Новости из Токио: «Заместитель пресс-секретаря МИД Японии Мицуко Сино объяснила слова главы ведомства Таро Коно о «резких высказываниях» на переговорах с российским коллегой Сергеем Лавровым… В ходе заявления для прессы Коно отметил, что дискуссия иногда доходила «до резких высказываний». При этом он подчеркнул, что доверительные отношения с Лавровым «позволяют общаться достаточно откровенно». Однако в российском МИД слова Коно вызвали недопонимание. Как отметила Сино, подобная ситуация возникла из-за разницы в восприятии слова «резкий» в русском и японском языках. «Мы не можем углубляться в детали о том, какая часть была весьма резкой. Но, может быть, это различия в переводе. «Резкий» для нас означает очень откровенный и открытый, прямой разговор, разговор «лицом к лицу», — сказала представитель МИД Японии. В действительности же было сказано «токи ни канари хагэсий яритори то нару кото мо аримасита», что дословно означает «временами дело доходило до весьма резкого обмена (мнениями)» — ?????????????????????. Возможно, автор этих строк не достаточно глубоко владеет японским языком, чтобы понять слово «хагэсий» как «откровенный и открытый». Но, чтобы ни говорили представители МИД Японии, это совершенно разные по смыслу понятия, и обвинять в данном случае переводчика, по крайней мере, несправедливо. Такого же мнения о значении данных слов придерживаются и носители японского языка, с которыми я на всякий случай проконсультировался. Так что Коно-сан сказал то, что хотел донести до российских коллег. А именно — свое и, думается, не только свое недовольство недавними принципиальными публичными заявлениями министра иностранных дел РФ. Напомним, что Лавров говорил о неприемлемости японской позиции в отношении принадлежащих нашей стране Курильских островов. В частности: «Вопросы суверенитета над островами не обсуждаются, это территория Российской Федерации. В законодательстве Японии эти острова обозначены как «северные территории», что, конечно же, неприемлемо для Российской Федерации». Не эти ли обескураживающие японцев слова были восприняты в Токио как «резкие высказывания»? Ибо в Токио с горбачевских и ельцинских времен привыкли к обтекаемым, покрытым дипломатическим флером двусмысленным выражениям на эту тему тогдашних российских дипломатов. А тут впервые прямым текстом объявлено, что японская позиция по островам «неприемлема», а значит, не может быть принята при обсуждении условий заключения мирного договора. Хотелось бы верить, что заявленная МИД России новая, более принципиальная, чем ранее, позиция будет положена в основу дальнейших российско-японских переговоров любого уровня, что, полагаю, заставит и Токио вносить коррективы в свою политику и стратегию в вопросе об отторжении от России законно ей принадлежащих дальневосточных территорий. И, вопреки пессимистам и скептикам, такое уже происходит. Вернувшись из Москвы в Японию, Коно выступил в городе Саппоро на острове Хоккайдо, граничащим с российскими Курилами и Сахалином. «Нужно завершить переговоры, продумав различные комбинации, которые бы удовлетворили обе стороны, поскольку без этого мирный договор не удастся ратифицировать в парламентах двух стран, — отметил он. — Если одна сторона получит все, а другая — ничего, то она такой документ не примет». Коснувшись своего недавнего визита в Россию, он отметил, что в ходе состоявшихся там дискуссий «были довольно горячие моменты», тем самым подтвердив свои сказанные в Москве слова о «резком обмене мнениями». Так что переводчики здесь ни при чем… Анатолий Кошкин, Regnum