СМИ

Помимо того что ушлый Юрий Дудь в преддверии святого праздника 9 Мая собрал со своим антисоветским фильмом для школьников более 12 миллионов просмотров, так ещё и вызвал какую-то просто оглушительную реакцию среди взрослого поколения Любой уважающий себя и своё мнение публицист так или иначе высказался насчёт «Колымы». Историки начали раскладывать дудевскую ложь на составные, делая огромные видеоразборы. Патриоты (включая меня) попытались разобраться, что с молодым поколением не так, раз оно хочет оболгать и растоптать своё прошлое, ну а либеральная публика в голос начала хвалить YouTube-шедевр Юры. Некоторые даже сместили фокус и начали анализировать и ёрничать над патриотами, которым фильм Юры не понравился. «Ага! Опять он топит за своего Сталина! Да что же с ним не так?! Он что, за расстрелы?» — примерно в таком примитивном ключе. Как известно, чем младше блогер, тем больше он пострадал от сталинского режима. В этом контексте мне бы хотелось напомнить о человеке, на чей сложный жизненный и творческий путь стоило бы обратить гораздо большее внимание, чем на разной паршивости YouTube-ролики. Если мы действительно хотим что-то понять про то время, о котором в 2019 году нам поют совсем некомпетентные люди. Романы из школьной программы, На ваших страницах гощу. Я все лагеря и погромы За эти романы прощу. Не курский, не псковский, не тульский, Не лезущий в вашу семью, Ваш пламень — неяркий и тусклый — Я всё-таки в сердце храню Ровно 100 лет назад (7 мая 1919-го) родился прекрасный поэт Борис Слуцкий. Участник Великой Отечественной — два ордена Отечественной войны 1-й степени, орден Отечественной войны 2-й степени, орден Красной Звезды, орден «Знак Почёта» и т.д. Несмотря на то что был политработником, постоянно ходил в разведпоиски. На фронте был тяжело ранен, перенёс две трепанации черепа. Войну закончил в звании гвардии майора. «Трусливый раб» — говорит про таких Юрий Дудь. После всевозможных операций и госпиталей, в которых он провёл два года, Борис Слуцкий вернулся к поэзии. И написал огромное количество замечательных стихотворений, полных драматизма и тяжёлой, прекрасной музыки: Старух было много, стариков было мало, То, что гнуло старух, — стариков ломало, Старики умирали, хватаясь за сердце, А старухи, рванув гардеробные дверцы, Доставали костюм — дорогой, суконный, Докупали гроб — дорогой, дубовый, И глядели в последний, как лежит их законный, Прижимая лацкан рукой пудовой… Борис Слуцкий был парадоксальным человеком, у которого чувства к советской власти, Сталину и к идеологии были меняющимися, животрепещущими и настоящими. С одной стороны, он был настоящим фанатом мировой революции, политруком марксистско-ленинской тоталитарной системы. Привокзальный Ленин мне снится: С пьедестала он сходит в тиши И, протягивая десницу, Пожимает мою от души А ещё: «Я вычитал у Энгельса, я разузнал у Маркса» или «приучился я к терпкому вкусу правды, вычитанной из газет». С другой же стороны, он был чутким, трогательным, сочувствующим и невероятно бережно относящимся к отдельно взятому маленькому человеку поэтом с еврейской кровью. Последнею усталостью устав, Предсмертным умиранием охвачен, Большие руки вяло распластав, Лежит солдат. Он мог лежать иначе, Он мог лежать с женой в своей постели, Он мог не рвать намокший кровью мох, Он мог… Да мог ли? Будто? Неужели? Нет, он не мог. Ему военкомат повестки слал. С ним рядом офицеры шли, шагали. В тылу стучал машинкой трибунал. А если б не стучал, он мог? Едва ли. Он без повесток, он бы сам пошёл. И не за страх — за совесть и за почесть. Лежит солдат — в крови лежит, в большой, А жаловаться ни на что не хочет. Или вот почитайте. Не «Колыма» Дудя, конечно, но всё же: Расстреливали Ваньку-взводного за то, что рубежа он водного не удержал, не устерёг. Не выдержал. Не смог. Убёг. Бомбардировщики бомбили и всех до одного убили. Убили всех до одного, его не тронув одного. Он доказать не смог суду, что взвода общую беду он избежал совсем случайно. Унёс в могилу эту тайну. Удар в сосок, удар в висок, и вот зарыт Иван в песок, и даже холмик не насыпан над ямой, где Иван засыпан. До речки не дойдя Днепра, он тихо канул в речку Лету. Всё это сделано с утра, Зане жара была в то лето. Как вы думаете, у кого сочувствия к человеку-винтику, пострадавшему от жестокой эпохи, больше? У кого боль за советских «испуганных» людей настоящая? У пронзительного поэта, который жил, воевал, был ранен в это время, или у молодого миллионера-ютубера, которого наперегонки постит «прогрессивная» общественность, считающая, что итоги войны необходимо пересмотреть? К кому обращаться, чтобы понять, что это за страна такая была — СССР? Разве кто-то упомянул в своём блоге, что у одного из сильнейших поэтов прошлого века юбилей? Разве кто-то, кроме нерукопожатного Захара Прилепина, выставил на всеобщее обозрение его стихи? Нет. Поэт, который с одной стороны был последовательным сыном своей эпохи: Я шёл всё дальше, дальше, и предо мной предстали его дворцы, заводы — всё, что воздвигнул Сталин: высотных зданий башни, квадраты площадей… Социализм был выстроен. Поселим в нём людей. А с другой — нежнейшим демократом, чувствительным и сомневающимся. «Творчество и судьба Слуцкого — это драматическая попытка соединения несоединяющихся пластов мировоззрения. Всю жизнь он пытался, словно стекло с железом, «сварить» идеологию марксизма-ленинизма с человечностью, голый исторический материализм с мировой культурой, идеологию и практику «комиссарства» с гуманизмом, национальную культуру с осколками, остающимися после коммунистического «штурма небес», атеизм с милосердием и состраданием к простому человеку толпы. Поистине, такое раздвоение было для него невыносимым до известных пределов. Но убеждение, с которым он шёл по тупиковому пути, было искренним, последовательным, бескомпромиссным и высвечивало крупный характер, незаурядную натуру, вызывающую уважение и друзей, и врагов», — писал про него поэт Станислав Куняев. С днём рождения, Борис Абрамович. Надеюсь, когда-нибудь те 12 миллионов школьников обратятся к вашим стихам. А вдруг? Ричард Семашков, Ren