СМИ

Сперва рассказ о случившемся от Владимира Евменькова, мэра закрытого города Североморск, находившегося на борту и возвращавшемуся домой Чиновник сидел в шестом ряду (место 6F) и пояснил, что лично он задымленности не почувствовал и не заметил толкотни во время эвакуации. Вот что он рассказал: «То, что люди стояли в проходах, да это, действительно, было. Например, я выходил далеко не первым и когда поднялся со своего места, идти вперед было невозможно. Передо мной стояли женщина с ребенком, но они даже не шли, видимо, боялись надышаться угарным газом, и в этот самый момент бежать к выходу означало бы бежать по людям. Поэтому какое-то время я, например, просто стоял в проходе. Повторю, идти вперед было нереально, впереди были люди. Представьте ситуацию, когда вы выходите из самолета, вы же не можете сразу пройти вперед, т. е. какое-то время все равно стоите в проходе. В этот момент те, кто хотели, брали с полок вещи. У меня там документы лежали, именно их я схватил и, когда уже началось движение, пошел вперед. В этот момент дверь справа уже была открыта и надувной трап развернут. Дверь с левой стороны заклинило от удара, и бортпроводница никак не могла ее открыть. Как-то мы вместе с ней ее толкнули, и она поддалась, трап раскатился, и пассажиры стали спускаться на землю и через левую дверь. Аварийного выхода в середине самолета у „Суперджета“ нет», — рассказал Евменьков. Чиновник рассказал, что при взлете он увидел в иллюминатор, как в правый двигатель два раза ударила молния. «Было два очень громких удара и две вспышки, но двигатель не загорелся. Не знаю, работал он дальше или не работал, но он не горел это совершенно точно. Потом стало понятно, что полет идет нештатно, потому что мы прекратили набор высоты, летели под облаками, внизу видели землю и совершали круги вокруг аэропорта. Я видел по соседям, что у людей посуровели лица. Паники не было. Затем прозвучало объявление, что по техническим причинам мы вынуждены вернуться в Москву, в аэропорт вылета. Мы начали снижаться. Снижались долго. Через какое-то время снова было объявление, что самолет готов к посадке, нужно приготовиться и началась сама посадка, которая закончилась трагедией», — сообщил мэр Североморска. «Когда выпустили шасси и мы коснулись полосы, то подпрыгнули вверх, затем снова опустились и вновь подпрыгнули и во второй раз даже выше, чем в первый. Потом загорелся двигатель. Что в этот момент происходило в салоне, не знаю, смотрел в иллюминатор. После второго удара мы опять подпрыгнули и, когда скакнули третий раз, видимо, обломилась стойка шасси, потому что мы упали на бок, нас развернуло и потащило уже по полосе. Самолет шел поперек и в этот момент стало явственно ощущаться, что мы теряем скорость и вот-вот остановимся. Я оторвался от иллюминатора, посмотрел и увидел, что люди вскочили со своих мест. Обратил внимание, что семья с левого ряда: мужчина, женщина и ребенок опустились на пол и передвигаются по полу. Тут стало понятно, что бежать вперед — это все равно, что бежать по людям, поэтому все те, кто это видел просто встали и ждали, когда можно будет эвакуироваться. Как только открылся проход, все стали выходить», — объяснил Евменьков. Свою историю рассказал Дмитрий Харинин, летевший в Мурманск в очередную командировку Жуткие кадры затянутого пламенем иллюминатора Sukhoi Superjet 100, сгоревшего в аэропорту Шереметьево вместе с 41 пассажиром, стали самой яркой иллюстрацией произошедшей катастрофы. Это видео снял один из пассажиров рейса SU 1492, Дмитрий Харинин. Он рассказал том, что было на борту самолета в момент его недолгого полёта и при посадке С видом на горящий двигатель — Вначале было все, как обычно. В штатном режиме, без всяких проблем, прошла посадка пассажиров. Я сидел у иллюминатора, на месте 10F, как раз с видом на правый двигатель. Ничего не предвещало катастрофы — инструктаж, руление, начало взлёта. Я уже одиннадцать лет постоянно летаю, опыт большой. Да, самолет потряхивало при взлёте. Но это «Суперджет» такой. Он лёгкий, его трясет сильнее, чем большие самолёты. Удар молнии почувствовали все в самолете — Мы зашли в грозовое облако минут через три-пять после взлета и набора высоты. Сейчас пишут, что молния попала в самолет. Я видел эту молнию. Очень сильная. Удар услышали все в салоне. А вот прямого попадания не видел, думаю, что не было его. Может, электромагнитный разряд на нас воздействовал. Самолет постоянно заваливался — Сразу после молнии понял, что набор высоты прекратился. Мы начали круги выписывать. Мне показалось, что у самолета частично пропала тяга в правом двигателе. Чувствовалось, что правая сторона постоянно заваливается и пилот пытается в ручном режиме ее вытянуть. Прошло совсем немного времени — минут пять-десять, и старший бортпроводник объявила, что у нас технические неполадки и что мы по техническим причинам возвращаемся в аэропорт Шереметьево. Самолет успел сделать несколько кругов перед заходом на посадку Крайне жёсткая посадка — Самолет сделал пару кругов, и мы пошли на посадку. Эти завалы правого крыла чувствовались, но все как бы было нормально. Я понимал, что что-то не так, телефон достал, приготовился к видеосъемке. Но такого не ожидал совершенно. Первый раз мы подпрыгнули. Бог с ним, бывает, что не с первого раза зацепился. Но вот когда он не зацепился второй раз. Знал ведь, что удар будет сильным. Приготовился, ноги поджал. Касание было таким сильным, что шасси сломались, и он упал на брюхо. В этот же момент загорелся правый двигатель. Это было ровно в 18:30. Включил видео, начал записывать. Выжившие, с кем я общался, говорили, что левый двигатель тоже сразу вспыхнул после удара. И всё. Пламя от двигателя сдувало на салон — Всех охватила паника. Получается, мы пошли юзом. Самолет разворачивало против часовой стрелки, и весь этот набегающий поток воздуха пошел на горящее крыло и двигатель, сдувая огонь на корпус. Начала нагреваться и дымить обшивка изнутри. Буквально секунд за пять до того, как остановились, почувствовал сзади порывы пламени. До остановки самолета все сидели. Только потом встали и поспешили к выходу. Схватил паспорт, двинулся к проходу. Человека три или четыре пропустил. А как почувствовал жар сзади, начал двигаться сам. — Я не оборачивался, не смотрел назад. Почему? Не знаю. Сделал два-три шага. Еще был лёгкий сизый дым. Едкий, конечно. Но его ещё можно было пробежать. Но вдруг резко все заполнило густым чёрным дымом. Дышать было невозможно. Припал к креслам, ниже, где пелены этой не было, сделал два глубоких вдоха, затаил дыхание и начал двигаться к выходу. Там черная пелена резко закончилась, и стояли две бортпроводницы, помогавшие ориентироваться при эвакуации. Те, кто сидел в хвосте салона, почти все погибли Стюардессы спасали до конца — Девушки были в салоне до последнего. А когда покинули борт, после них вылезло или выползло еще два-три человека. Они просто в бессознательном состоянии скатились по трапу, их поднимали, оттаскивали от горящего самолета. Казалось, что это всё длилось считаные мгновения. А прошло целых две минуты с момента, как началось горение. О быстроте пожарных — Все вроде ругают спасательные службы. Но вроде, на мой взгляд, они отработали очень быстро. Ведь никто не знал его траектории. Не знал, где он остановится. Никто не знал, что самолет загорится, — ничего не предвещало такой катастрофы. Смертельная ручная кладь — То, что эвакуацию тормозили те, кто тянулся за ручной кладью — считаю, что это полный бред. По видео даже видно — если ручная кладь у кого и была, то небольшая. Сумочки, рюкзачки небольшие. Хоть это и инстинкт — документы схватить. Многие вообще без ничего выскочили. Сам видел. Мужчина лет сорока, наверное, был вообще в одних носках. Без телефона, без документов, вообще без всего. Просто выскочил. Чтобы кто-то до последнего тянулся за вещами, мешая в проходе, я говорить не буду. Не видел я такого. Адвокат из Хабаровска Кирилл Бабаев летел в Мурманск в командировку. Изначально у него было место 11 С, но после взлета он попросил пересадить его в хвост — думал занять три кресла и вздремнуть. "Однако мне сказали, что свободных мест в задней части самолета нет, предложили пересесть в шестой ряд. Сейчас я понимаю, что это спасло мне жизнь". Кирилл вспоминает: примерно через полчаса после взлета он увидел вспышку и услышал хлопок. "После этого самолет стал заваливаться на правый борт. Стюардесса по громкой связи объявила, что по техническим причинам мы вынуждены вернуться в аэропорт". На тот момент паники еще не было, видимо, пассажиры не сразу поняли, что ситуация критическая. Но при посадке самолет дважды ударился о землю, после чего в салон повалил густой дым. "Стюардессы просили не паниковать, а люди все равно были сильно напуганы. Помню, я едва успел отстегнуть ремень безопасности, встать с места — и людской поток вынес меня к трапу". На летном поле к спасшимся пассажирам подбежал сотрудник аэропорта. "Он кричал, что нужно уходить от самолета, что борт в любой момент может взорваться. И мы побежали. Пассажиры бизнес-класса были без обуви — ботинки после взлета они сняли, а надеть уже не успели. Потом нас посадили в автобус, привезли в здание аэровокзала. В моей группе людей с сильными ожогами не было, но один мужчина стал задыхаться. Возможно, у него был шок". Тех, кто пытался спасти свои вещи, Бабаев не помнит. "Из сидящих рядом никто не то, что сумки, даже документы из рюкзаков не забрал. У меня в самолете остались и паспорт, и удостоверение адвоката, и кошелек. В руках был только телефон — с ним я и выбежал с борта. Сейчас многие СМИ сообщают, что люди хватали с полок чемоданы и загородили проход остальным. Но я, наоборот, видел, как пассажиры помогали друг другу. Например, одна женщина упала на выходе. Так ее подняли и вывели на трап". Ещё один пассажир злополучного рейса Михаил Савченко делится своими переживаниями. Друзья, сразу после этой ужасной трагедии очень сложно что-то комментировать, но несколько слов я все же хочу сказать. Во-первых, огромное спасибо экипажу, который всё сделал оперативно и чётко. Если бы не они, жертв