СМИ

Противостояние фашизму в Донбассе началось задолго до событий 2013-2014 года. Как боролись в нашем регионе с националистическими организациями, рассказал председатель Союза ветеранов военно-морского флота СССР Сергей Рязанцев Частенько Донбассу ставят в укор, что мы де тут не так встали, замешкались, поэтому у нас и не так, как в Крыму. Это, мягко говоря, не совсем так. Верней, совсем не так. Противостояние бандеризации населения началось в Донецке задолго до событий на майдане. Верней, тут всегда было единое мнение. Впервые о примирении ветеранов Великой Отечественной и ветеранов УПА* заговорил Ющенко, открыв тем самым окно Овертона. Позорный социальный ролик снял к девятому мая. Донбасс глядя на это задавался одним-единственным вопросом – Как? У нас остались живые предатели? И форму свою сохранили? Ну это же прекрасно! Хранение фашистской символики само по себе преступление. А в данном случае это еще и доказательство преступлений против собственного народа. У таких преступлений нет срока давности. И все, чего заслужили ветераны УПА, это суда, приговора и заключения. Неважно сколько времени прошло. И вдруг на самом высоком государственном уровне прозвучал призыв сделать диаметрально противоположное – помириться. Понятно, что никто в Донбассе не собирался этого делать. Но вода камень точит. Несмотря на насильное внедрение Бандеры и Шухефича, Донбасс оставался при своем мнении. Тогда руководство страны пошло другим путем. Как известно, врага надо обесчеловечить, чтоб убивать его было не жалко. Из Киева пришла директива – из Донецка в телевизионные новости брать только криминал и происшествия. Культурные новости брались шли из городов на Западной Украине, а из Донбасса шел криминал, маргинал и аварии. Каких-то год-два и вся страна заговорила о донецком быдле. В плане бандеризации тоже все шло хорошо. Сейчас в это трудно поверить, но и у нас в Донецке проходили факельные шествия. Одно из них, в 2010 году особенно хорошо помню, тогда все возмущались – как они получили разрешение в горсовете на такое безобразие??? И оно таки состоялось, но быстро закончилось стараниями, как я тогда думала, обычных горожан. О том, как все начиналось, как Донбасс противостоял националистам, «Комсомолке» рассказал Сергей Рязанцев (позывной Морячок) дончанин-мариман в запасе. В Донецке уже давно существует экипаж ветеранов военно-морского флота СССР со своими традициями, обычаями и, я бы сказала, бурной деятельностью. — Это ребята, отслужившие на флоте, которые ушли на гражданку. По традиции собирались в день ВМФ на родничке между первым и вторым городскими ставками. Утром встретились, увиделись, идем на поднятие флага на стадионе «Шахтер», после подъема флага в кафе, ну а потом по домам. Обычная встреча бывших сослуживцев. Все, как у всех. И может быть оно так было и до нынешнего дня, если бы не обстоятельства: — Так мы встречались до 2010 года. В 2010 году во Львове избили ветерана Великой Отечественной войны. Это было переломное событие. Мы собрались, позвали десантников, пограничников, союз советских офицеров. И 11 мая 2011 года в парке Ленинского Комсомола собрались около 600 человек из патриотических организаций города. Провели торжественное построение, собрание, приняли от ветерана Великой Отечественной копию флага победы и пообещали, что отныне знамя Победы на парадах будут нести десантники и моряки. И что нацисты, которым в Донецке создавались все условия, теперь будут иметь дело с нами. Собственно, с этого собрания началось антифашистское движение на Донбассе: — Это не было «для галочки». Мы дома свои забыли, семьи забыли. Как на работу ходили. Тут несколько точек было, где они собирались. На «Маяке» магазинчик был, где продавали свою литературу. Напротив тюрьмы у них офис был «Партия свобода», «Тризуб», «Союз украинских националистов», тут каждой твари по паре было. И вот у них мероприятия. То день рождения Бендеры, то голодомор, то факельные шествия. Но я вам говорю, как на духу с 2011 года ни одного мероприятия они не провели, мы все это блокировали, причем физически. — А я помню, были у нас шествия. Разрешали. Большинство возмущались, но им разрешали мероприятие. — А кто разрешал? Власти города. Рассказываю почему. Тот же Шишацкий. Кто такой Шишацкий? Мы навели справки, сами расследование провели. Так вот что выяснили. Во времена своего правления Харцызским трубным, именно он создал первые националистически-нацистские организации на своем заводе. А когда пришел сюда – продолжил. В горисполкоме до войны было зарегистрировано 465, по-моему, общественных организаций. Из этого количество активно, в полную силу работали единицы. На работу этих организаций выделялись деньги. Я этих денег не видел, хотя наша организация была самая большая. Меня даже не приглашали. На горисполком у нас ходила баба Маша Олийнык – конгресс украинских националистов. Славгородский – областная «Свобода», городская «Свобода» — Швецов и они дерибанили все выделяемые организациям деньги. — И при организации мероприятий у них были преференции? — Мне чтобы что-то организовать, надо было пройти семь кругов ада. Им все на блюдечке. На Текстильщике памятник жертвам политических репрессий. Туда пять раз в год приезжали делегации со Львова ОУН-УПА (запрещенная в РФ организация). В сопровождении ГАИ, классные автобусы, громкая связь, детей со школ туда сгоняли на митинги. И спокойно обливали грязью наших ветеранов, нашу историю. — А как же вы пресекали? — Все в рамках закона старались. Там такая система – чтобы провести мероприятие, надо было подать заявку. Они подают, например, на проведение митинга в субботу, возле памятника Шевченко, на 12:00. Мы подаем точно такую же – на проведение своего мероприятия там же в то же время. И милиция оба митинга запрещала. А если они все-таки шли, то мы в рамках помощи милиции приводили все в порядок. — Милиция на вашей стороне была? — Дай бог нашим нормальным сотрудникам милиции всего-всего. Слава богу, тут не было повального увлечения националистическими идеями. Были нормальные правильные мужики. Бывало такое, что нацисты заявку на митинг на завтра подают без пяти шесть вечера. Горисполком до шести. Это чтобы мы не успели. Мы даже не знали, что они подают. Но нам звонил человек из горисполкома, нам звонил человек из милиции – езжайте быстро делайте заявку. Я говорю – так уже восемь часов вечера. Они – езжайте, вас ждут. А в три часа ночи проходит суд, который запрещает мероприятие и им и нам. Помню, собрались у памятника стратонавтов 14 октября – день создания дивизии СС Галичина, а им решение суда зачитали. Они были в шоке. — На день Победы они не приходили? — В 2011 мы скинули бандеровские флаги к подножью монумента «Твоим освободителям, Донбасс» и все по нему потоптались. Потом мы эти красно-черные тряпки привязали к машинам и волочили до самой Саур Могилы. И там сожгли. Тягнибок подал на нас в суд и суд выиграл. Нам присудили штраф 92 гривны. За нарушение общественного порядка. Мы заплатили 184 гривны. Когда спросили – почему больше? Я говорю – у нас там еще одна акция намечается. Чтоб два раза не вставать, мы сейчас заплатим, а потом спокойно их нахлобучим. — По идее, милиция должна была разгонять и задерживать и вас и их — Так и было. Поначалу разгоняли и паковали всех без разбору. А ближе 2013 уже разделились. Были те, которые нас разгоняли, но были и которые понимали, что все правильно мы делаем. Перед тем, как идти, например, на разгон того же факельного шествия, они звонили – «Извините, если помнем вас немного, потом в дежурке чаем напоим». Так и было – растаскивали нас, паковали по разным «Пазикам», в отделении выпускали – «идемте чаю попьем». — Я знаю, что вы приложили руку к организации митинга первого марта в 2014-м? — 24 февраля 2014 ситуация в стране, если помните, была аховая. Мы собрались инициативная группа – пять человек. Пошли к руководству УВД области. Сказали – мы хотим почтить память убитых на майдане беркутовцев. На что начальник нам сказал: – «Я знаю, для чего вы собираетесь. Вперед. Если меня снимут, я рядом с вами стану». Мы взяли машину Натальи Витренко с громкоговорящей связью и три дня по городу созывали людей. Музыка все время играла – Вставай страна огромная. ГАИ везде, где нас видели – сопровождение, зеленая улица. Вот так мы первого марта собрали митинг. Мы не думали, что столько людей придет. Около 50 тысяч. Ну а потом многие воевать пошли. — Как же семьи вас отпускали на все эти мероприятия – все-таки нацики – ребята «без башни»? — Дома до развода доходило – зачем вам это надо, живите как все. Но когда был первый бой на Марьинке, жена благословила, сказала – теперь я понимаю, что вы важным делом занимались. Ольга Гордо, Комсомольская правда