СМИ

Безусловно, случившееся вчера в Париже меня расстроило. Но особенно меня огорчило то, что выраженные Путиным соболезнования в связи с пожаром в Соборе Парижской Богоматери, и предложение направить в помощь по восстановлению российских реставраторов, вызвали определённую долю негодования у определённой части нашего общества.

Что касается соболезнований — то это даже не положенный в таких случаях протокол. Не Париж, не Франция, не Макрон и даже не Европа — весь мир вчера лишился одного из ценнейших с точки зрения истории и архитектуры сооружения. И это действительно колоссальная утрата. Не отреагировать публично на которую Путину, как главе государства, было бы довольно глупо и совершенно неправильно.

Да, я понимаю, что для многих Нотр-Дам — это что-то чужое и далекое, меркнущее на фоне собственных дорог и прочих коммунально-бытовых проблем. Но мир не заканчивается на нашей улице. И он не ограничен нашим городом. И даже за пределами нашей страны есть что-то, что в такие дни, как вчера, заставляет испытывать чувство невосполнимой утраты.

Просто потому, что есть то, что не имеет и уже никогда не будет иметь аналогов в этом мире. Потолок Сикстинской капеллы в Ватикане, расписанный рукой великого Микеланджело, развалины Колизея, шедевры живописи Лувра или Прадо. Все это бесценно в первую очередь тем, что является наследием мировой культуры.

Когда вы входите в храмы, расположенные на территории Кремля, трогаете руками камни, возраст которых в два раза превышает историю государства США, когда вы осознаете, что все это было построено вручную, что в каждый лик художником был вложен не только талант, но и частичка души, когда каждый фрагмент мозаики фактически дышит многовековой историей не только России, но и того периода развития мировой цивилизации — у вас невольно выступают слезы. От осознания того, насколько трудно и важно создать и оставить после себя что-то для своих потомков.

Есть понятие вечных ценностей. И они не только моральные. Архитектура, музыка, ваяние и живопись являются неотъемлемой частью человеческой цивилизации. Те же скульптуры Родена, дворцы Растрелли и творения Гауди, мадонны Рафаэля и Леонардо Да Винчи — это те самые общемировые культурные ценности, которые и сегодня, и через сто лет будут востребованы и актуальны для человечества.

Потому и вызывает такую реакцию сгоревший парижский Собор. И это вполне естественно. Да, в мире каждый день происходят катастрофы. Да, идут войны и гибнут люди. Да, есть нечто более достойное всеобщей скорби. Но это не отменяет чувства сожаления о том, что помимо всего прочего мир теряет ещё и своё культурно-историческое наследие. И, на мой взгляд, нет ничего криминального в том, если на реставрационные работы в Париж отправятся несколько российских специалистов. Наоборот, в этом в очередной раз проявится та самая русскость, которой мы так гордимся и которая нас и отличает от остального «цивилизованного мира».

Что касается «своих проблем хватает», то вынуждена констатировать, что они были, есть и будут. Всегда. Не потому, что все плохо, а потому что страна большая. Но это не значит, что нужно запереться в пределах своей вотчины и абстрагироваться от внешнего мира.

Если есть те, кто может внести свой вклад в восстановление Собора, то почему бы этого не сделать? Не для Парижа, не Франции, не для Макрона и Европы. Для потомков. Которые, приезжая в Париж и войдя в возрождённый из пепла Нотр-Дам будут знать, что в него вложена и частичка русской души…

Юлия Витязева, специально для News Front