СМИ

Главная угроза России – отсталость Основные угрозы для нашей страны не внешние, а внутренние, связанные с технологическим отставанием России. Как и во времена выдающегося дипломата Александра Горчакова, надо «сосредоточиваться» и вкладывать основные усилия в решение именно этих проблем. В прошлогоднем Послании президента Федеральному собранию об этом сказано предельно четко: «Отставание – вот главная угроза и вот наш враг. И если не переломим ситуацию, оно будет неизбежно усиливаться… Дело в том, что скорость технологических изменений нарастает стремительно, идет резко вверх. Тот, кто использует эту технологическую волну, вырвется далеко вперед. Тех, кто не сможет этого сделать, она – эта волна – просто захлестнет, утопит. Технологическое отставание, зависимость означают снижение безопасности и экономических возможностей страны, а в результате – потерю суверенитета. Именно так, а не иначе обстоит дело». Политика – концентрированное выражение экономики, говорил классик, но эту цепочку можно продолжить. Экономика в свою очередь является сферой массового воплощения технологий, которыми владеет общество. Они определяются практическим воплощением научных достижений страны и кадрами, которые могут их использовать. В основе нынешних геополитических и геоэкономических проблем лежит технологический кризис. В самом деле, темпы роста мультифакторной производительности (труда и капитала) экономики США составляли 2,5 процента в год только в течение одного десятилетия (1959–1969). Их обеспечили три экономические инновации: тотальная автоматизация, новая химия, широкое использование конвейера. Далее этот показатель упал вдвое, а к настоящему времени (2010–2015) – в десять раз. В 2000-х лауреат Нобелевской премии по экономике Роберт Солоу провел исследование, чтобы выяснить, в каких отраслях применение компьютеров дало значимый экономический эффект. Выяснилось, что таких отраслей нет… кроме производства компьютеров. Поэтому на большой эффект от принятой правительством в 2018 году программы «Развитие цифровой экономики РФ» не стоит рассчитывать. Однако компьютеры сыграли важную не экономическую, а социальную роль. Они сделали неравенство между странами и регионами очевидным. И сейчас около пяти миллиардов человек претендуют на уровень жизни «золотого миллиарда». Однако для этого нет ни ресурсов, ни технологий, ни промышленности. Мир находится в точке бифуркации, где перед ним, как перед витязем на распутье, открываются три пути. Первый связан с постепенным падением уровня науки, образования, культуры, с новым средневековьем. Второй – с мировой войной, в результате которой многие регионы окажутся отброшены на столетия назад и будут вынуждены согласиться с нынешним или более высоким уровнем неравенства. Третий – разработка новых, экономически значимых изобретений и технологий. «Изменения в мире носят цивилизационный характер. И масштаб этого вызова требует от нас такого же сильного ответа», – говорит президент. В последних посланиях заявлены новые приоритеты: 1. Повышение качества жизни. Сбережение народа. 2. Экономический рост. Новая индустриализация. 3. Освоение территории. Модернизация инфраструктуры. 4. Обеспечение национальной безопасности. Без ответа на первые три задачи не удастся решить и четвертую. Лучшая защита России в нынешней реальности – ускоренное технологическое развитие, экономический рост, осознание народом реальных шагов, которые делаются на этом пути, и связанных с ними достижений. Именно здесь и нужен прорыв. Пока наше место на экономической карте мира крайне скромно. Если доля США в глобальном валовом продукте в 2017 году составляла 24,3 процента, Китая – 14,8, Японии – 5,9, Германии – 4,5, то наша упала до 1,8 процента. Россия не входит в десятку мировых лидеров по этому показателю. Наши достижения здесь чуть лучше, чем у Австралии, в которой 25 миллионов жителей, и города Нью-Йорка. Одна из главных причин такого положения дел и «неразвития» тоже понятна. Если в Германии инновации, изобретения, новые технологии и т. д. внедряются в 58,9 процента предприятий, во Франции – в 46,5, в Великобритании – в 45,7, то у нас – в 9,6 процента. Наша экономика пока невосприимчива к инновациям. По оборудованию зависимость от импорта составляет сейчас 70–90 процентов, по ширпотребу – 50–60. При слабой экономике содержать и тем более развивать сильную армию очень трудно. На такое «неразвитие» России и рассчитывают наши оппоненты. В частности, Джордж Фридман, директор частной разведывательно-аналитической организации «Стратфор» (Stratfor), предполагает, что Россия не справится со своей геоэкономической ролью и в 2020-х годах рухнет, развалится окончательно. Цивилизационный вызов и состоит в том, чтобы этот прогноз не исполнился. И в укреплении оборонного сознания народа России, и в деятельности СМИ, и в работе с соотечественниками есть большой пробел. Они обращены к прошлому или в лучшем случае к настоящему, в то время как людей интересует прежде всего будущее. Куда идет мир России? Какой должна стать наша цивилизация через 30 лет? Какими мы видим роль и миссию России в мире в обозримой перспективе? Нет ответа. И это важный фактор, приводящий к отставанию. Ведь для корабля, порт назначения которого неизвестен, нет попутного ветра. У студентов нет мечты, у госаппарата – четкого целеполагания, у народа – ясного видения перспектив, нашей «мягкой силе» не на что опираться. Без этого нельзя разрабатывать стратегии и планировать, что совершенно необходимо при ограниченных ресурсах. Заметим, что и стратегия, и долговременный прогноз есть в быстро и успешно развивающихся странах – Китае, Японии, Южной Корее, США. На стыке долговременного прогноза, образа желаемого будущего, смыслов и ценностей находится идеология. Без нее, определяющей путь в будущее, не может жить ни одна цивилизация. Отказываясь иметь свою, она вынуждена принимать чужую, не слишком для нее подходящую. В этом случае на прорыв надеяться не приходится. Подчеркнем, что вопрос должен решаться не бюрократически, а по существу. И ответ на него должен быть понят и принят и элитами, и народом. У нас есть закон «О стратегическом планировании», который, судя по его тексту, исполнен быть не может. В Совете безопасности РФ сейчас свыше 57 тысяч документов, посвященных стратегическому планированию, и более 80 национальных стратегий, никак не согласованных между собой. Как выражался в подобных случаях классик, по форме все верно, а по существу – издевательство. Бумаг много, а толку нет, и отставание остается в настоящем продолженном времени. В мире происходит гуманитарно-технологическая революция. На первый план выходят человек-творец и технологии – гуманитарные, управленческие, военные, производственные, которые он сможет предложить. Этот фактор приобретает стратегическое значение. Именно он и позволяет преодолевать отставание. В такой ситуации хотелось бы опираться на науку… Но на какую? Прикладная в основной своей части разрушена еще в 90-е, о ее восстановлении руководство пока и речи не ведет. Об опытно-конструкторских разработках, которые по идее должны бы вестись крупными высокотехнологичными компаниями, не слышно. Прежде всего из-за отсутствия таких компаний в России – капитализм-то у нас получился сырьевой. Для стратегических прогнозов подошла бы РАН. Однако в 2013 году у академии отобрали научно-исследовательские институты, превратив ее в клуб заслуженных ученых. И еще вишенка на торте – по уставу, утвержденному правительством, РАН не является научной организацией, а значит, не может получать деньги на исследования. Может быть, молодежь все вытянет? И тут облом. По системе международных сравнений PISA, оценивающей способности среднего школьника в возрасте 15 лет применять полученные знания, в 2015–2016 годах наши ребята находились на 25-м месте по математике и на 32-м по естественным наукам. Реформы дали ожидаемый результат. Говоря языком шахматистов, у нас мало активных фигур на доске, а остальные сильно отстают в развитии. Чтобы избежать поражения и преодолеть это отставание, нужны быстрые, решительные, неожиданные действия. Надеюсь, мы их скоро увидим. Георгий Малинецкий, профессор, вице-президент Нанотехнологического общества России