СМИ

Сколько бы пожизненных сроков ни навешивали на бывшего лидера Республики Сербской, он останется национальным героем. Бывшего президента Республики Сербской Радована Караджича в Гааге снова приговорили к пожизненному заключению. Снова — это потому, что приговор от 24 марта 2016 года — 40 лет при возрасте 73 года и так означает пожизненное. С практической точки зрения пересматривать приговор Караджичу в сторону ужесточения было бессмысленно. Но есть и иные цели, которые, в общем, достигнуты. Председательствующий президиума Боснии и Герцеговины экс-президент Республики Сербской Милорад Додик назвал новый приговор циничным и высокомерным сведением счетов. Характерно, что два других члена президиума — Желько Комшич от хорватов и Шефик Джаферович от бошняков — напротив, приветствовали пожизненный приговор для Караджича. Это отличная иллюстрация того, что война в Боснии и Герцеговине не окончена, а лишь заморожена на время. Слишком сильны противоречия, слишком разный взгляд на события прошлого, интерпретацию настоящего и видение будущего. К Караджичу можно относиться по-разному, но он был «продуктом» эпохи, реакцией общества на происходящее, так что при оценке его деятельности нужно проявлять максимальную объективность. Которой гаагское судилище похвастаться не могло никогда. И все же, зачем нужно было все это цирковое представление с ужесточением приговора, если и так понятно, что из тюрьмы Караджич, скорее всего, уже не выйдет? Забить, так сказать, последний гвоздь? И тут стоит обратить внимание на то, на фоне чего появляется эта новость. Во-первых, в эти дни мир (а особенно Сербия) вспоминает события 20-летней давности — начало натовской агрессии против Югославии, тогда еще последнего куска бывшей федерации в составе Сербии и Черногории. Черногория в 2003 году стала независимой от Белграда, забив последний гвоздь в крышку гроба бывшей СФРЮ. А в 2017-м вступила в НАТО — организацию, которая бомбила ее почти двумя десятками лет ранее. Разве это не цинично? Как мог народ, еще помнящий агрессию НАТО, переступить через эту память и войти в преступный альянс? Ах да, его же никто не спрашивал. Страну просто протащили туда. Вопреки мнению населения. То же происходит с еще одним осколком СФРЮ — Македонией, точнее теперь уже Северной Македонией, власти которой переименовали страну (кстати, опять же, вопреки воле населения), чтобы вступить в НАТО. На очереди — Босния и Герцеговина, получившая план действий по членству в альянсе еще в 2010 году. Понятно, что хорватская и мусульманская части населения обеими руками за, а что боснийские сербы? Они, конечно, против, но кто вспомнит их мнение? Тут картина та же, что и с реакцией боснийских политиков на приговор Караджичу. Сербы, конечно, тоже люди и тоже граждане этой страны и вроде как имеют право голоса. Но они в меньшинстве. А раз вы не согласны — вы сторонник «военного преступника» Караджича и вас надо в Гаагу. Но ведь Караджич боролся как раз, чтобы не было всего этого. Чтобы сербы имели право сами решать, быть им в составе страны, которая хочет отделиться от Югославии или тем более — вступить в НАТО. Опять же, разговоров о виновности я предпочел бы избегать. Руки по локоть в крови у всех сторон, чего Гаагский трибунал упорно предпочитал не замечать, если речь шла не о сербах. Мне одному кажется, что суд над Караджичем в эти дни — неслучайное совпадение? Суд над человеком, который по праву может называться национальным героем Сербии. Кощунственное и циничное действие. Они бы еще мертвого Милошевича осудили. Это как если бы в годовщину начала Великой Отечественной в какой-нибудь европейской стране устроили факельное шествие с портретами Гитлера. Только если живых ветеранов на постсоветском пространстве все меньше, то свидетелей и участников югославских войн намного больше. Одним из них является сам Караджич. Тем циничней выглядит устроенная Западом его показательная «казнь». Это просто плевок в лицо всем сербам. Вне зависимости от того, воевали они или нет, поддерживают Караджича или нет. И сигнал о том, что капитуляция должна быть полной. Не только подписанной на бумаге, но и моральной. Каждый серб должен капитулировать в душе, покаяться за «преступления» Караджича, Младича, Милошевича, покаяться в том, что он серб. Знаете, мне доводилось сталкиваться с таким постыдным явлением среди современной германской молодежи — они стыдятся того, что они немцы. Да, им с детства привили комплекс вины за преступления, совершенные их дедами. Их с детства учили, что быть немцем стыдно. Отсюда преклонение перед Западом, мультикультурализм на грани ненависти к собственной идентичности. То же самое хотели сделать с сербами, подвергая унижениям (а как еще назвать то, что большинство осужденных в Гааге — сербы, а тех же хорватских военных преступников просто оправдывали или осуждали, но почти сразу отпускали?). Унижения имели вполне конкретную цель — сломать дух нации, заставить стыдиться не только своих героев, но и самой своей идентичности. А героев заставить предать и выдать на расправу врагам. Ради того, чтобы Запад простил и милостиво разрешил стать его частью — присоединиться к НАТО и ЕС. Когда-нибудь. Потом. Ну, или хотя бы просто перестал бомбить. Помните, как у нас променяли страну на 40 видов колбасы и американские джинсы с японскими видеомагнитофонами? У нас разве что сдавать никого не требовали. А от сербов в прямом смысле требовали сдать своих героев, которых на Западе называли преступниками. И не затем, чтобы наказать конкретных людей, а для того, чтобы наказать целую страну и народ, привить им комплекс предательства. Для этого они придумали гаагское судилище. Сам Караджич как-то говорил: если бы в Гааге работал настоящий судебный орган, он был бы сам готов поехать туда или дать показания по телевидению, но трибунал в Гааге — политический институт, организованный для того, чтобы свалить всю вину на сербов. Когда Караджича арестовали, многие не могли понять, как ему удавалось скрываться целых 13 лет. Тогда всплыли подробности из его жизни в бегах. Он любил заходить в кафе в Белграде, слушать песни о себе, сидеть под собственным портретом. Разве сам факт, что портрет Караджича висит в заведении в центре столицы, что о нем поют песни, не говорит о том, что это герой, а не преступник вовсе? Караджича действительно уважали и ценили. Для многих сербов он оставался легендой. Но новые элиты хотели во что бы то ни стало стать частью западных элит. Даже если бы от них за это потребовали крови собственных родителей. И они сдали Караджича, Милошевича, Младича и других не моргнув глазом. Хуже всего, что и многие рядовые сербы рассуждали в том же ключе. Или даже в еще более изощренном. Помню, однажды в споре на эту тему со мной одна молодая сербка заявила, что Караджич должен был принять удар на себя, чтобы спасти остальных сербов, чтобы они смогли сохраниться как нация. Но при этом он останется героем для них. Просто кем-то надо пожертвовать. Эти чудовищные слова произвели на меня неизгладимое впечатление. Я внезапно понял, почему сербы после стольких лет героической борьбы внезапно сдались. Они просто устали от бесконечной войны. Многие представители молодого поколения не знали иной жизни — без войны, без голода, без этнических чисток, без западных санкций и «гуманитарных бомбардировок». Они хотели жить по-другому. Но жить по-другому им все равно не дали. Просто потому, что они проявили слабость, а Запад понимает только силу. У сербов изначально не было шансов стать частью Запада, но они хотели верить, что достаточно покаяться и их простят. А Запад лишь презрительно сплюнул и продолжает поплевывать, периодически — в лицо сербам. Как в случае с новым приговором Караджичу. Брату Радовану же — мужества и выдержки. Пока ты жив — они боятся тебя. А значит, твоя война не закончена. Дмитрий Родионов, РенTV