СМИ

В Государственной Думе начали разработку закона о кибердружинах. Ещё один шаг к серьёзному противостоянию сетевой агрессии в рамках сетевой войны, ведущейся против нашего государства. Главное не закопаться в деталях под вопли о «притеснениях» в пространстве «свободного интернета» и «удушениях свобод», и не упустить главного — Россия подвержена внешней сетевой агрессии, угрожающей социальной и политической стабильности, суверенитету и целостности нашего государства. То есть сделать основной акцент не на неудобных высказываниях собственных граждан, не пытаться использовать его как ещё один шанс для борьбы с инакомыслием в сети, а отсечь именно главное – внешнюю сетевую агрессию против России. Главный источник угроз нашей кибербезопасности – это внешние структуры, которые извне производят так называемый деструктивный контент. Именно с помощью такого контента в рамках реализации технологии сетевых войн в нынешнем осетевлённом мире захватываются целые государства без использования обычных вооружений. В первую очередь западные интеллектуальные, кибер и медиа центры угрожают нашей государственной безопасности. И такие вещи, как «синие киты», наркоиндустрия и экстремистские материалы неслучайным образом вдруг возникают внутри государства. Эти явления не прорастают ни с того ни с сего изнутри, но заносятся извне. Поэтому-то и нужно переключить внимание на внешнюю сторону проблемы, устраняя источники производства такого контента, а не показательно наказывая тех, кто его ретранслирует внутри страны. То есть, учитывая то, что извне заходит в страну колоссальный объём информации, которая неслучайна и угрожает существованию нашего государства как такового. И здесь, представляя себе масштабы такого деструктивного контента, количество людей, которые должны выявлять и указывать на этот контент специальным службам, должно быть больше на порядок, два порядка, три порядка, чем сейчас. В этой связи нам действительно необходимо рекрутирование серьёзного количества участников среди ответственных граждан, особенно молодых, которые не случайно наткнувшись на деструктивный контент, отправляют сообщения в Роскомнадзор по процедуре, и этот один эпизод в течение долгого времени рассматривают, потом его блокируют, а которые системно обнаруживают этот контент в качестве неких сетевых дружинников. На сегодня сетью покрыто практически 60% населения страны, и те, кто являются завсегдатаями Интернета, вполне способны этот контент системно обнаруживать и передавать правоохранительным органам для дальнейшей экспертизы и соответствующих действий. В свою очередь правоохранительные органы, понимая объём поступающей информации, должны усилить те направления, которые отвечают за блокирование деструктивного контента. Иначе мы можем столкнуться просто с каскадной чередой внутренних, «вдруг из ниоткуда» возникающих социальных катаклизмов, конфликтов, усобиц, нарастающих протестных настроений и вытекающего из них потока одного за другим попыток «цветных революций», расшатывания и развала страны. И здесь уже косвенные потери государства будут несопоставимы с теми разовыми, штучными казусами, на которые часто указывают противники любых усилий по какому-либо регулированию контента. Мол, любую блокировку можно обойти через VPN. Конечно, VPN может позволить обойти блокировку контента, но VPN – вещь элитарная, и те, кто им пользуется, это в буквальном смысле штучные люди в масштабах страны. А массы, открывая ссылку, и видя, что она не работает, никакой VPN не лезут скачивать, не пытаются всё-таки добиться этого контента, а просто успокаиваются и переходят на другой ресурс, если говорить о статистических величинах. Таким образом, предлагаемый Закон о кибердружинах пытается упорядочить сбор, систематизацию и передачу информации о деструктивном контенте в правоохранительные органы, а не ограничить свободы выражения мнений. Принимая во внимание угрозы, идущие, в первую очередь, именно извне, усилия кибердружиников в своей совокупности будут представлять себя некий прототип отечественной системы защиты от внешнего сетевого вторжения с помощью деструктивного контента. Иными словами – некий аналог китайской системы Firewall, но только не бездушной и формализованной, как в Китае, а умной и одушевлённой. Кибердружины – это осмысленная фильтрация созданного извне и заходящего в страну объёма информации, отсекающая всё вредоносное, опасное и дестабилизирующее. Но в его нынешнем, предварительном варианте, конечно, есть и недостатки. Например, в законе указано, что «кибердружина – основанное на членстве общественное объединение», иными словами, общественная, то есть, неправительственная организация. Отдельно говорится о «недопустимости подмены полномочий органов прокуратуры, следственных органов, правоохранительных органов, органов государственной власти местного самоуправления». Но чуть далее этот общественный статус сами же разработчиками несколько ставится под сомнение, а в тексте всплывают признаки каких-то «особых» полномочий. Статья 13 гласит, что «члены кибердружины имеют удостоверение образца, установленного нормативным правовым актом субъекта Российской Федерации». Мало того, «запрещается использовать удостоверение члена кибердружины во время, не связанное с участием в представлении интересов кибердружины». И всё это на фоне пункта об «анонимности», упомянутой в статье о принципах участия граждан в деятельности кибердружин. Здесь возникает невольный диссонанс. Если кибердружина — это общественное объединение, тогда его удостоверение является, по сути, сувениром, ни к чему не обязывающей безделушкой, приятным атрибутом формальной причастности к структуре без полномочий государственных органов власти и силовых структур, что оговаривается отдельным пунктом. Такое удостоверение можно показывать бабушке, маме, друзьям в любое время, и никак иначе его использовать нельзя. Тем более не понятно, как его можно использовать во время «представления интересов кибердружины», разве что как доказательство членства в этой общественной организации, что не даёт никаких полномочий, а значит и не требует обязательного доказательства. Либо же создатели закона что-то подразумевают, о чём пока не договаривают, и чего пока в законе нет. Но это ещё не всё. Статья 17 предупреждает, что «воспрепятствование осуществляемой на законном основании деятельности кибердружин влечёт ответственность в соответствии с законом Российской Федерации». Как, впрочем, это касается и любой другой общественной организации. Или какая такая особая деятельность кибердружинников подразумевается создателями закона? Здесь, кстати, можно было бы подумать о том, чтобы кибердружина имела ещё один уровень компетенции, помимо общественных. То есть, какой-то сегмент или следующий уровень «посвящения», который бы уже имел какие-то большие полномочия, выходящие за рамки деятельности общественников. Тогда это должны быть подразделения кибердружины при ФСБ, при МВД, прокуратуре или Следственном комитете. И вот тогда те, кто прошёл уровень общественников, обрёл необходимые компетенции и допуски, получал бы уже более широкие полномочия. В таком виде кибердружины могли бы представлять собой очень важный кадровый резерв для специальных служб и силовых структур, используемый для подготовки и поставки кадров, которых нужно в разы больше чем сейчас. Но тогда эту функцию и подобные возможности в качестве отдельных подразделений кибердружин нужно описать в законе. Пока же это общественная организация, а об ином в данном варианте закона речи не идёт, возникает следующий вопрос, на каком основании правоохранительные органы обязаны оказывать дружинам поддержку? Именно обязаны! В законе это так и сформулировано: «Полученную от кибердружины информацию уполномоченные органы обязаны в установленном законодательством РФ порядке рассмотреть, проверить и в пределах своей компетенции принять по ней соответствующее решение с уведомлением о результатах такого решения кибердружины». И это если взять одно ведомство. А если одну и ту же информацию кибердружина направила сразу в несколько уполномоченных органов? Если мы говорим о масштабном просеивании информации и выявлении деструктивного контента, заходящего извне, а кибердружины работают, о чём говорится в законе, во всех регионах России, да ещё, возможно, по несколько отделений в каждом, то можно себе представить тот вал сообщений о деструктивном контенте, который обрушится на каждый из правоохранительных органов. И на каждое из этих обращений они будут обязаны дать ответ. Это станет своего рода DDos-атакой на российские силовые структуры и специальные органы. Сойдут с ума и «выгорят», как было сказано во время обсуждения закона в Общественной палате, все наши силовые структуры одновременно. И здесь нужно либо чуть более эксклюзивной сделать деятельность этих кибердружин, предусмотрев для них ещё один статус, отдельную структуру, своего рода, «особый отдел» при кибердружинах, работающий уже с проверенной и предварительно просеенной информацией. Либо, действительно, широкий, масштабный охват страны и выявление контента десятками тысяч добровольных общественников, объединённых в региональные кибердружины, но тогда уже без таких строгих обязательств со стороны правоохранительных органов на всё это реагировать и давать по каждому обращению отдельный ответ. В целом же закон нужен, он крайне важен, он отражает вызовы, с которыми сталкиваются государство и наше общество, но его, безусловно, ещё нужно будет доработать. Ибо сетевая война против России идёт, даже если это не всегда очевидно, и это война на уничтожение. А значит – сетевая война, перефразируя Графа Лотреамона, — это дело всех. Валерий Коровин, газета «Завтра»