СМИ

© AP Photo, Andres KudackiОдним из наиболее проблемных аспектов движения #Я тоже стало бурное ликование в некоторых кругах по поводу унижения мужчин. Последующие поколения будут встревоженно оглядываться на эту дикую разнузданность. Гнев женщин — возможно, справедливый — не означает, что они могут не опираться на принципы, разработанные цивилизованным обществом для оценки вины человека, считает автор.

Движение #Я тоже (#Me Too) испарилось почти с такой же скоростью, как потрясло мир. Теперь, когда страсти поутихли, а бешеная охота на ведьм, похоже, закончилась, совершенно ясно, что причины угасания движения лежат в ее основе. Естественно, что движение, которое полностью опирается на чувства, уничтожение личности и публичное унижение с помощью издевательств в социальных сетях не может протянуть долго, а тем более приводить к значительным социальным изменениям.

Важную роль в процессе заката движения сыграл вердикт суда по делу актера Джеффри Раша, вынесенный 11 апреля в Австралии. Раш выиграл иск о клевете против сиднейского издателя газеты. Актер подал его из-за сообщений о ненадлежащем поведении по отношению к коллеге по спектаклю «Король Лир» Эрин Джин Норвилл в Сиднее в 2015 и 2016 годах. В отчетах Раш изображался как сексуальный маньяк и извращенец.

Норвилл рассказала на суде, что когда она на репетиции изображала мертвую Корделию, Раш провел рукой по ее правой груди и бедру. Актер обвинения отрицал. Судья постановил, что доказательства Норвилл нельзя назвать «ни заслуживающими доверия, ни надежными».

Обвинения стали для 67-летнего Раша тяжелым ударом. Его адвокат рассказал СМИ, что с момента появления голословных обвинений Раш был «практически изолирован в доме, не мог ни есть, ни спать и мучился из-за «ужасного чувства страха». Вероятно, к нему никогда не вернется уверенность в себе и желание работать.

Одним из наиболее проблемных аспектов движения #Me Too стало бурное ликование в некоторых кругах по поводу унижения мужчин. Последующие поколения будут встревоженно оглядываться на ту дикую разнузданность, с которой без всякой задней мысли рушились карьеры и уничтожались имена.

Никто не говорит, что все люди, которых затронуло движение, невинны. Дело скорее в том, что из-за неправильного похода мы никогда не узнаем правды, потому что никакой надлежащей правовой процедуры не последовало (Рашу повезло, что он выиграл в суде, потому что обвинения против него появились недавно). Даже если бы другие обвиняемые захотели обелить свое имя, как вообще возможно защитить себя против обвинений, основанных на том, что одна женщина сказала в твиттере или фейсбуке? Без предъявления обвинений, суда, свидетелей и доказательств обвинений, в которых рассказывается о событиях, которые произошли много лет или даже десятилетий назад. При этом друзьям и коллегам не позволялось неформально защищать обвиняемых. Стоило им открыть рот, чтобы выразить мнение, которое расходились с позицией морального абсолютизма сторонников движения, как их сразу же начинали позорить, пока они не замолкали.

Гнев некоторых женщин (возможно, справедливый) из-за сексуального насилия и домогательств не означает, что они могут не опираться на принципы и процессы, разработанные цивилизованным обществом для оценки вины человека. Почему для таких женщин должны существовать другие, заниженные стандарты по сравнению с теми правилами, которые распространяются на нас, когда мы добиваемся компенсации или справедливости — будь то ограбление, несправедливое увольнение, мошенничество или кража со взломом? Разве одной лишь уверенности в собственной правоте достаточно, чтобы верить кому-то автоматически?

То, как толпа линчевала людей, с самого начало выглядело отвратительно не только потому, что это подлинная жестокость, но и потому, что ничего хорошего такими методами не добиться. Да, больше женщин смогут высказаться, а хищники будут сильнее бояться. Но дело в том, что таких благородных целей, несомненно, можно достичь менее кровожадными методами. Это больше похоже на то, как БДП (правящая партия в Индии — прим. пер.) кричит о числе налогоплательщиков, которые теперь чисты благодаря демонетизации, но игнорирует тот факт, что этой цели можно было достигнуть менее разрушительными средствами.

Средства определяют развязку. Их невозможно отделить друг от друга. Средства применялись случайным образом: некоторых известных мужчин призвали к ответу. Но что происходит после этого? При отсутствии организации, повестки, идеологии, членства и плана движение #Me Too по самой природе своей — речистое, дешевое и сенсационное — было набором броских заголовков и злорадства. Это вызывает параллели с Французской революцией, когда женщины приходили посмотреть на казнь с вязанием, чтобы занять руки пока не покатятся головы.

Посмотрите на любые значительные перемены, которые произошли в отношении расовых, гендерных прав или прав геев, и вам станет очевидно, что для достижения успеха зачастую требуется упорная и скучная многолетняя работа. Помните феномен «аутинга» в 90-х, в котором участвовали некоторые мужчины-геи? Движение было направлено на то, чтобы без согласия человека раскрыть его гомосексуальность, которую он держал в секрете.

Это также не позволило достичь тех прав и свобод, которых ЛГБТ-сообщество добилось благодаря кропотливым усилиям по лоббированию в правительствах, просвещению общественности, принятию антидискриминационных законов и изменению культурных и социальных норм.

Представьте себе далитов (отверженные — прим. пер.), решивших, что лучший способ положить конец дискриминации и насилию в отношении них — это линчевать нескольких брахманов на Коннот-Плейс (район в центре Нью-Дели — прим. пер.) в назидание другим? Или афроамериканцев, считающих, что они добьются большего стрельбой в спину нескольких известных полицейских-расистов?

#Me Too не привел к каким-либо системным или структурным изменениям в интересах женщин. Разве Голливуд после Вайнштейна действует по-другому в отношении предубеждений против женщин или сексизма в отрасли? Какие результаты мы можем продемонстрировать после посрамления такого большого количества мужчин? Сломанные жизни отнесли к «побочному эффекту», но даже если вы считаете это вынужденным злом, непонятно, каких более широких целей удалось достичь.

Да, движения привело к скрытым выгодам, которые не поддаются измерению: изменилось общественное восприятия, и женщины стали меньше бояться рассказать о произошедшем. Это показало всем сотни примеров того, насколько мужчины могут вести себя на работе неуместно или оскорбительно. Некоторые мужчины, несомненно, благодаря этому стали более осторожными. Движение вскрыло много грязи, которая существовала в повседневных взаимоотношениях, но была вне поля зрения.

Но если это каким-то образом положительно повлияло на общественное сознание, то говорить можно всего лишь об одном шаге, которого будет недостаточно до тех пор, пока за ним не последует политика, конкретные меры и создание механизмов для защиты женщин от сексуальных домогательств и наказания правонарушителей.

Об оправдании Раша СМИ едва упомянули. Это просто не «сексуально» и не интересно. Гораздо веселее было позорить его и лишать покоя. Раш же, напротив, ответил на вердикт милосердно. По его словам, в этом деле «нет победителей».